Двадцать один год (СИ)

К полудню явились остальные старшекурсники, в том числе и Сириус с Марлин, и Ремус с Мери. Последние выглядели очень странно: Ремус как будто под гипнозом обчистил прохожего и теперь страшно стыдился, а Мери, хоть и хотела его поддержать, но сама - удивительное дело - смущалась. Что до Блэка с Маккиннон, то они успели попасться Макгонагалл.

- Мы выслушали, во-первых, что из-за напившихся гриффиндорцев отложили отбытие поезда до завтра, - докладывал Сириус в своей неподражаемой небрежной манере. - Во-вторых, что головастику Обри придется провести в Больничном крыле все каникулы…

- Так ему и надо! - пискнула Нелли.

- Согласен, - снисходительно бросил ей Сириус. - Но Макгонагалл в ярости. Так что нам с тобой, брат Джеймс, не миновать розг и кандалов.

Поттер картинно всхлипнул, и они пожали друг другу руки. Марлин забросила голые длинные ноги (она успела переодеться в коротенький халатик) на колени Блэку и прожурчала:

- А если вас украсть? Твое состояние после розг и кандалов меня не устроит.

- Нас накажут все равно только после каникул, - легко возразил Блэк. - А до того у нас с тобой полторы недели, дорогая.

- Только при моих родителях, Маккиннон, тебе придется вести себя поскромнее, - вставил Джеймс.

- Не придется. Сириус, скажи ему.

- Мы хотели снять номер в “Дырявом котле”, - тон Блэка стал суховатым. - Так что, Джим, нынешнее Рождество - без меня. Если явятся Меда, дядя Альф или тетя Лу - передавай им привет.

На следующий день Лили чувствовала себя прекрасно - ну разве от чистого снега чуть-чуть побаливали глаза. Отлично получилось игнорировать неприязненные взгляды студентов других факультетов - достаточно сказать про себя: “Да они и веселиться-то не умеют, вот и завидуют!” “Ежедневный пророк” принес такие новости, что стало не до школьных дрязг.

Во-первых, Араминта Мелифлуа, этот монстр в юбке, снова проталкивала закон о лишении магглорожденных гражданских прав. (Будь Эммелина в Хогвартсе, непременно устроила бы Электре Мелифлуа “темную”). Беда в том, что на сей раз проект нашел куда больше сторонников - не в последнюю очередь, как доказывали за завтраком Алиса и Люпин, из-за тиранической политики Крауча. Именно с ним была связана вторая новость: он выдвинул против нынешнего министра магии обвинение в преступном бездействии и сношениях с темными магами. Всем было очевидно, что Крауч метит на его место.

- Такого человека нельзя допускать до высшей власти, - горячилась обычно спокойная Алиса. - Это прямой путь к тоталитарному государству. С ним мы будем, как немцы при Гитлере с Гриндевальдом. Или как русские при Сталине.

- А ты уверена, что это так уж плохо? - кривился Сириус. - Да, придется чем-то пожертвовать, чтобы прищучили всякую шушеру. Зато наступит порядок. Что ты предлагаешь, а? Альтернатива? Попробовать договориться с фанатиками вроде Мелифлуа? А если они потребуют, чтобы сначала показательно казнили магглорожденных?

Лили вспомнила, как косились на нее на заседаниях Клуба слизней Регулус Блэк и сын того самого Крауча. “Да уж, такие могут и потребовать”. Хотя какой смысл их бояться? С ними надо бороться, законным или - Лили ощутила себя словно снова едущей на плечах у парней: тот же дикий кураж - незаконным путем.

…Она пыталась следить взглядом за Джеймсом, но пришлось отвернуться еще на выходе из Хогвартса: к Поттеру подбежала Пенни-Черри, уцепилась за локоть и принялась отчитывать за что-то мерзким голоском. Он покорно слушал и успокаивал. Да, вот уж что погубит Джеймса, так это его доброе сердце. Лили улыбнулась. Она больше не ревновала, уверенная в его чувствах - удивлялась только, как долго не замечала в этом славном парне главное его достоинство: безотказную щедрость души. В самом деле, он же старается не обидеть, всякого готов пожалеть и утешить - если, конечно, человек достоин утешения и жалости, а не наказания. Ничего, пусть он только развяжется с Пенни-Черри (бедняжка, вот ведь влип). А там у них с Лили все будет хорошо.

В Коукворте дети играли в снежки, а на старой детской площадке залили каток. Лили с отцом почти каждый день приходила поглядеть, как то легко, то неуклюже скользят по льду подростки и дошкольники, как кто-то щеголевато мчится и кружится - только крошки льда летят из-под коньков, а кто-то, не в состоянии пройти двух шагов, падает. Вон толстый, укутанный по уши малыш рухнул на лед сам и утянул за собой тоненькую, длинную сестру. Вон парень бережно поддерживает под локти девушку: ей не меньше семнадцати, но на коньки, видимо, она встала впервые в жизни. Перед глазами кружились радужные картинки: вот они с Джеймсом вместе неловко выходят на лед, она боится, а он подбадривает, но падает первый. А летом можно будет ходить купаться вдвоем…

- О чем задумалась, дочка? - раздался мягкий голос отца. На солнце снегом блестел его поседевший висок.