Двадцать один год (СИ)

Барти, что-то прошипев сквозь зубы, развернулся и ушел. Александрина побежала вверх по лестнице, ничем не выдав досады от того, что развлечение так скоро закончилось. Лили, не оглядываясь, побежала к себе.

В прежние времена, наверное, Лили рассказала бы обо всем друзьям и порадовалась бы шуткам, которые они проделают над Барти и Александриной. Но теперь она остановила себя. Гэмп права в одном: пора взрослеть. Завернув в пустой класс, Лили написала на имя директора докладную на Крауча и Берк. Конечно, это малоэффективно: в самом лучшем случае их пошлют на отработки, а могут - учитывая положение их родителей - и вовсе закрыть глаза. Но ведь и шутки Мародеров не научили бы их терпимости. Да и ничто не научит. Они враги, убежденные, со сформированным сознанием. А над врагами не шутят. С врагами воюют. Через пару лет она встретится в бою с Краучем, а когда-нибудь, может, и с Берк.

Тридцатого января Лили исполнилось семнадцать: по традициям магического мира она достигла совершеннолетия. Отпраздновали в гостиной, всем факультетом, шумно, с ворохом подарков, стихами от подруг, танцами и множеством бутылок сливочного пива и медовухи. Джеймс притащил букет из сливочно-белых роз и лилий и коробку необыкновенных сладостей, каждая из которых была в обертке, украшенной бисером и ленточками, а в разгар праздника, когда ребята, устав, расселись прямо на полу, забрался на подоконник и пел под гитару, конечно, не преминув подмигнуть Лили несколько раз. Голос его, обволакивающий и мягкий, согрелся от выпитой медовухи и опьянял не хуже её. Сперва он пел старинную балладу о красавице, вырванной рыцарем из рук сарацина, о том, как рыцарь едет с красавицей на коне, а голова сарацина колотится о стремя. Потом, пару раз ударив по струнам, перешел на веселую, местами скабрезную даже песенку о том, как молодой вор уговаривал бежать с ним дочку торговца. Лили, смеясь, поправляла закрепленный в волосах букетик ромашек, подаренный Слизнортом.

Они с Лили были в одном шаге от того, чтобы стать парой, куда более настоящей, чем явно принуждающий себя встречаться с Мери Люпин или даже чем Сириус, которому Марлин наверняка скоро бы надоела. Но существовала проблема, решить которую не мог, казалось, никто. Пенни-Черри намертво вцепилась в Джеймса и ни под каким видом не хотела отпускать его.

Он пробовал поговорить честно. Признавался, что не любит её, что давно влюблен в Лили, каялся, просил понять и ронять достоинство, спокойно отпустить его. Обещал заткнуть рты всем возможным сплетникам. Пенни в ответ то клялась, что немедленно наложит на себя руки, то обещала сбежать в Лютный переулок и начать работать в тамошнем борделе.

- Блефует, и притом без изобретательности, - зевала Марлин, когда Лили ей жаловалась. Не в силах наблюдать, как Джеймс становится худее, бледнее и даже впадает в рассеянность на тренировках, Лили и сама попробовала поговорить с Пенни, но та поле первых слов с визгом набросилась на нее и вцепилась в волосы. Хаффлпаффка была много слабее, и тем не менее, оттащить её смогли только объединившие усилия Мери и Мэрион. После этого к Черрингтон подослали самую дипломатичную из гриффиндорок - Алису. Разговор закончился тем, что Пени сымитировала обморок.

- Что ей надо? - недоумевала Лили по вечерам. - Зачем она мучает нас с Джеймсом? Что за радость?

- Ей всегда была радость кого-то помучить, - объясняла Алиса. - Наверное, она боится, что её неудачи ей не спустят, как она не спускала неудачи другим. И кто знает… Пенни на Джеймса заглядывалась чуть не с первого курса. Трудно отпустить…

- Трудно отпустить квиддичного короля и завидного жениха в будущем! - фыркала Марлин. - Думаете, Черри позарилась бы на Поттера, не будь у него уважаемых родителей, счета в Гринготтсе и будь он сам неказистым тихоней?

- Однако теперь ей придется трудно, - возражала Алиса негромко. - Помните Флоренс Флеминг?

- Помним. И что? - Марлин принималась расчесывать черную распущенную косу. - Бедная мученица Флоренс в свое время радовалась унижению соперницы - между прочим, безобидной хаффлпаффки. И Пенелопа твоя драгоценная - не было в школе неудачника, над которым она бы не посмеялась. Она просто получит по заслугам, как в свое время получила Флеминг.

К марту Джеймс начал терять терпение. Однажды Лили, проходя ночью мимо гостиной, случайно подслушала разговор Мародеров, из которого стало ясно, что они собираются подлить Черрингтон приворотное зелье. На следующий день Поттер схлопотал грандиозный разнос.

- Как ты мог! Как ты мог вообще! - Лили металась по гостиной, ломая пальцы. - Я тебя считала честным человеком, а ты не лучше какого-нибудь Мальсибера!

- Ну спасибо не Нюнчика, Эванс, -Джеймс почесывал лохматую голову.

- Заткнись! Ты соображаешь, что хотел сделать?

(На самом деле Лили вполовину не была так зла, как показывала, просто Поттера следовало проучить, чтобы не повадно ему было в другой раз действовать такими методами).