Двадцать три часа (СИ)

Спланировано все было довольно грубо, с расчетом на какой-то киношный эпатаж. Юрке захотелось встать, выйти в коридор, спросить, когда привезут Легкова, а потом совершенно некорректно, как совсем не подобает полицейскому, дать тому в рыло просто потому, что было обидно: их держали за дурачков.

И не давала покоя мысль: зачем?

Зачем отец и мать, пусть небогатые, но вполне благополучные люди, инсценировали похищение годовалого ребенка? Зачем — или почему? Для сбора денег в соцсети? Но народ делится на две части: одни все равно не дают, по разным причинам, другие дают, наплевав на любые доводы. Первых больше не будет, даже если повесить фотографии материалов дела. Вторым достаточно плаксивого поста матери. Но это если инсценировка похищения была как цель. А если как причина? Кому-то задолжали? Нужно было привлечь к себе внимание полиции, а как к потерпевшим это было сделать лучше всего, безопаснее, надежнее? Хотели кого-то разжалобить? Или, может быть, спрятать ребенка? Плотникова и Легков действовали сообща, но вряд ли причиной были они оба сразу. И скорее Легков, чем Плотникова, юридически мать-одиночка, без работы и образования, без особого круга знакомых в Селезнево. Вряд ли все это было ради каприза, больше похоже на акт отчаяния.

И кому мог так насолить охранник, учитывая, что в большинстве коммерческих фирм эта должность такая же номинальная, как какой-нибудь менеджер по рекламе: в штатном расписании есть, зарплата иногда даже платится, результат от присутствия нулевой. В те времена, когда Юрка был еще студентом-программистом и подрабатывал сисадмином, он всегда удивлялся, до каких пределов могут раздуть коммерсанты свой штат. Схема была, как правило, неизменна и строилась по принципу «как один мужик семерых генералов прокормил». Охранник относился всегда к генералам, деньги какие-никакие, но получал, а потому исполнять обязанности не слишком рвался...

Выходит, Легков проявил где-то слишком большое усердие, чем вызвал чей-то начальственный гнев? Задержал на проходной заместителя директора с только что купленным принтером? Застукал начальника отдела продаж с секретаршей?

«Да бред!»

Подобные мотивы Юрку не устраивали. Они годились для телешоу, но, увы, в жизни ценности не имели. Среднестатистический телезритель еще искренне верит в современного Монте-Кристо и наивно считает, что где-то водится бескорыстный дурачок д’Артаньян. Ему показывают абсолютную фигню про несчастную мать, голыми руками убившую олигарха вместе с трижды профессиональной охраной ради миллиардного наследства, — для лечения больного ребенка, конечно; на самом деле телезрителю вместе с этими соплями продают ненужную ему бытовую технику в кредит и чудо-средство для роста волос на глазах. В реальной жизни пойманное на горячем начальство сунуло бы Легкову от пятисот рублей до десяти тысяч, в зависимости от того, что тому случилось бы наблюдать, а при попытке шантажа то же начальство дало бы в зубы трудовую книжку и велело валить на все четыре стороны...

Тогда что?

Юрка сел на диване. Всему этому идиотскому спектаклю должно было быть объяснение. Простое, незамысловатое, возможно, столь же нелепое, как и сама инсценировка...

Что-то крутилось у него в голове, но что именно — уставший напрочь Юрка ухватить не мог. Он вздохнул, лег, накрылся тонким одеялом и с наслаждением вытянул ноги.

Под жужжание кулера он снова обходил квартиры и говорил со свидетелями. Танечка, Якушев и Лукреция, жильцы домов близ «Елочки»... Майя, глухая бабка, Вера Игоревна, крысообразный мужичок, какие-то прочие лица, слившиеся в одно, не слишком трезвое...

Пустая квартира. Юрка почему-то снова стоял там, но уже при дневном свете, и все виделось ему как будто со стороны. Квартира, в которой был ребенок — и нет ребенка.

— Если я могу вам хоть что-то сказать, — услышал он голос Веры Игоревны, — так это то, что последнюю неделю, может, чуть больше или меньше, у них было очень тихо. Возможно, никого из них не было дома.

— Как их могло не быть? — обернулся к ней Юрка. — Может, Плотникова уезжала в Гусь?

Но тут же вспомнил показания других свидетелей, что Плотникова гуляла с ребенком. А Вера Игоревна пожала плечами. Она была почему-то в медицинском халате и шапочке.

— Последний раз орали неделю назад, — откуда-то из-за ее спины сказала Майя. — Потом было тихо. Тогда я уже думала вас вызывать, спать вообще невозможно было. И ребенок реветь начал, но они все как-то внезапно заткнулись.

Юрка осмотрелся. Майя и Вера Игоревна куда-то исчезли.

Неделю назад. Достаточно времени, чтобы постирать и убрать детские вещи, разобрать кроватку...

Оставить коляску, чтобы потом с ее помощью инсценировать похищение.