Двадцать тысяч лье под водой

Captain Nemo thrust his head into the helmet, Conseil and I did the same, not without hearing an ironical "Good sport!" from the Canadian. The upper part of our dress terminated in a copper collar upon which was screwed the metal helmet. Three holes, protected by thick glass, allowed us to see in all directions, by simply turning our head in the interior of the head-dress. As soon as it was in position, the Rouquayrol apparatus on our backs began to act; and, for my part, I could breathe with ease.	И капитан Немо надел на голову шлем. Консель и я последовали его примеру, причем канадец иронически пожелал нам "удачной охоты". Ворот куртки был снабжен медным кольцом с винтовой нарезкой, на которую навинчивался шарообразный металлический шлем. Сквозь три толстых смотровых стекла в шлеме можно было, поворачивая голову, глядеть во все стороны.
With the Ruhmkorff lamp hanging from my belt, and the gun in my hand, I was ready to set out. But to speak the truth, imprisoned in these heavy garments, and glued to the deck by my leaden soles, it was impossible for me to take a step.	Открыв кран аппарата Рукейроля, висевшего на спине, я прицепил к поясу лампу Румкорфа и взял в руки ружье. Тяжелый скафандр и особенно подбитые свинцом сапоги буквально пригвождали меня к полу: казалось, я не смогу сделать ни шагу.
But this state of things was provided for. I felt myself being pushed into a little room contiguous to the wardrobe room. My companions followed, towed along in the same way. I heard a water-tight door, furnished with stopper plates, close upon us, and we were wrapped in profound darkness.	Однако все было предусмотрено: меня втолкнули в маленькую кабинку, смежную с гардеробной. Мои спутники последовали за мной таким же способом. Я слышал, как за нами захлопнулась дверь, и нас объяла глубокая тьма.
After some minutes, a loud hissing was heard. I felt the cold mount from my feet to my chest. Evidently from some part of the vessel they had, by means of a tap, given entrance to the water, which was invading us, and with which the room was soon filled. A second door cut in the side of the Nautilus then opened. We saw a faint light. In another instant our feet trod the bottom of the sea.	Спустя несколько минут до моего слуха донесся пронзительный свист, и я почувствовал пронизывающий холод снизу. Видимо, в машинном отделении открыли кран и в кабину впустили воду. Как только вода заполнила все помещение, отворилась вторая дверь в самом борту "Наутилуса". Снаружи стоял полумрак. Минуту спустя мы нащупали ногами морское дно.
And now, how can I retrace the impression left upon me by that walk under the waters? Words are impotent to relate such wonders! Captain Nemo walked in front, his companion followed some steps behind. Conseil and I remained near each other, as if an exchange of words had been possible through our metallic cases. I no longer felt the weight of my clothing, or of my shoes, of my reservoir of air, or my thick helmet, in the midst of which my head rattled like an almond in its shell.	Как описать впечатления этой подводной прогулки? Слова бессильны воссоздать чудеса океанических глубин. Если кисть живописца не в состоянии передать всю прелесть водной стихии, как же изобразить это пером? Капитан Немо шел впереди, его товарищ следовал за нами на расстоянии нескольких шагов. Я и Консель держались рядом, как будто можно было перекинуться словом в наших металлических шлемах! Я уже не чувствовал тяжести скафандра, сапог, резервуара со сжатым воздухом, металлического шлема, в котором моя голова болталась, как миндаль в скорлупе! Все эти предметы, погруженные в воду, теряли в весе ровно столько, сколько и вытесненная ими вода. Я готов был благословлять этот физический закон, открытый Архимедом. Благодаря ему я не был более инертной массой: я обрел относительную подвижность.