Двадцать тысяч лье под водой

"Let us be off," replied Conseil.	- В путь! - сказал Консель.
We returned through the forest, and completed our collection by a raid upon the cabbage-palms, that we gathered from the tops of the trees, little beans that I recognised as the "abrou" of the Malays, and yams of a superior quality.	Мы шли обратно лесом и попутно пополняли наши запасы листьями капустного дерева, за которыми приходилось взбираться на самую верхушку, и зелеными бобами, которые малайцы называют "абру".
We were loaded when we reached the boat. But Ned Land did not find his provisions sufficient. Fate, however, favoured us. Just as we were pushing off, he perceived several trees, from twenty-five to thirty feet high, a species of palm-tree.	Мы были нагружены до отказа, когда подходили к лодке. Однако Нед Ленд находил, что провизии еще недостаточно, и судьба оказала ему свою милость. Мы уже собирались сесть в шлюпку, как вдруг внимание канадца привлекли саговые деревья, из семейства однодольных, достигавшие двадцати пяти - тридцати футов в вышину. Эти деревья столь же ценны, как и хлебное дерево, и справедливо причисляются к полезнейшим из представителей флоры Малайи. Это были саговые пальмы девственных лесов, которые не нуждаются в уходе и размножаются из отростков и семян. Нед Ленд знал, как обращаться с этими пальмами. Он взял топор, размахнулся что есть силы и в одно мгновение повалил на землю две или три пальмы. Белая пыль, осыпавшая их листву, говорила о зрелости плодов. Я следил за работой канадца скорее глазами натуралиста, нежели проголодавшегося человека. Прежде всего Нед снял с каждого ствола кусок коры толщиной в большой палец, причем обнажилась сеть волокон, переплетавшихся в самые запутанные узлы, связанные неким подобием клейкой муки. Мука эта и была саго, съедобное вещество, основной продукт питания меланезийского населения. Нед Ленд разрубил ствол на куски, как рубят дрова, отложив временно добывание из него муки, которую нужно было просеять, чтобы отделить от волокон, затем высушить на солнце и, наконец, дать ей затвердеть в формах.
At last, at five o'clock in the evening, loaded with our riches, we quitted the shore, and half an hour after we hailed the Nautilus. No one appeared on our arrival. The enormous iron-plated cylinder seemed deserted. The provisions embarked, I descended to my chamber, and after supper slept soundly.	В пять часов вечера, погрузив в лодку все наши сокровища, мы отчалили от острова и через полчаса пристали к борту "Наутилуса". Никто не вышел нам навстречу. Огромный стальной цилиндр казался пустым. Освободившись от ноши, я сошел в свою каюту. Там был для меня приготовлен ужин. Поужинав, я лег спать.
The next day, 6th January, nothing new on board. Not a sound inside, not a sign of life. The boat rested along the edge, in the same place in which we had left it. We resolved to return to the island. Ned Land hoped to be more fortunate than on the day before with regard to the hunt, and wished to visit another part of the forest.	На другой день, 6 января, на борту ничто не изменилось. Ни малейшего шума, ни признака жизни. Шлюпка покачивалась у борта. И мы решили вернуться на остров Гвебороар. Нед Ленд надеялся, что на этот раз охота будет удачнее, чем накануне, и хотел попытать счастья в другой части леса.
At dawn we set off. The boat, carried on by the waves that flowed to shore, reached the island in a few minutes.	С восходом солнца мы были уже в пути. Лодка, увлекаемая морским прибоем, вскоре пристала к берегу.