Двадцать тысяч лье под водой

I returned to the glass. The Nautilus was no longer moving, the heat was becoming unbearable. The sea, which till now had been white, was red, owing to the presence of salts of iron. In spite of the ship's being hermetically sealed, an insupportable smell of sulphur filled the saloon, and the brilliancy of the electricity was entirely extinguished by bright scarlet flames. I was in a bath, I was choking, I was broiled.	Я подошел к окну. "Наутилус" стоял на месте. Жара была нестерпимая. Вода из белой стала красной от присутствия железистых солей. Несмотря на герметические рамы, в салон проникал удушливый запах серы, и по ту сторону окон вспыхивали порою языки пламени, столь яркого, что меркнул свет прожектора. Я обливался потом, не хватало воздуха, казалось, вот-вот сварюсь!
"We can remain no longer in this boiling water," said I to the Captain.	- Немыслимо оставаться дольше в этом кипящем котле! - сказал я капитану.
"It would not be prudent," replied the impassive Captain Nemo.	- Да, это было бы неосторожно! - ответил невозмутимый капитан.
An order was given; the Nautilus tacked about and left the furnace it could not brave with impunity. A quarter of an hour after we were breathing fresh air on the surface. The thought then struck me that, if Ned Land had chosen this part of the sea for our flight, we should never have come alive out of this sea of fire.	Он отдал приказание, "Наутилус" лег на другой галс и вышел из этого пекла, где дальнейшее пребывание становилось небезопасным. Четверть часа позже мы вздохнули полной грудью, всплыв на поверхность вод. "Ежели бы Нед Ленд, - подумал я, - избрал для побега здешние воды, живыми мы не вышли бы из этого огненного моря!"
The next day, the 16th of February, we left the basin which, between Rhodes and Alexandria, is reckoned about 1,500 fathoms in depth, and the Nautilus, passing some distance from Cerigo, quitted the Grecian Archipelago after having doubled Cape Matapan.	На другой день, 16 февраля, мы покинули этот бассейн, где, между Родосом и Александрией, встречаются впадины глубиною чуть ли не в три тысячи метров. И "Наутилус", обогнув мыс Матапан, вышел в открытое море, оставив позади себя Греческий архипелаг.
CHAPTER VII THE MEDITERRANEAN IN FORTY-EIGHT HOURS	7. В СОРОК ВОСЕМЬ ЧАСОВ ЧЕРЕЗ СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
The Mediterranean, the blue sea par excellence, "the great sea" of the Hebrews, "the sea" of the Greeks, the "mare nostrum" of the Romans, bordered by orange-trees, aloes, cacti, and sea-pines; embalmed with the perfume of the myrtle, surrounded by rude mountains, saturated with pure and transparent air, but incessantly worked by underground fires; a perfect battlefield in which Neptune and Pluto still dispute the empire of the world!	Средиземное море, лазурное море, "Великое море" иудеев, море греков, "mare nostrum" римлян, с побережьями, утопавшими в зелени апельсинных рощ, алоэ, кактусов, морских сосен, овеянное чистым морским воздухом, напоенным благоуханием миртов, в окружении высоких гор, но подверженное вулканическим извержениям, оно поистине является полем битвы, где Нептун и Плутон извечно оспаривают власть над миром. Тут, на этих берегах, в этих водах, говорит Мишле, в этом климате, лучшем на земле, человек черпает новые силы.