Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Вмсто того Эстелла наняла первый попавшійся ей воздушный кабріолетъ и, вернувшись къ себ въ Лаутербрунненъ, поручіла фонографу въ гостиной сообщить родителямъ о неудач, а сама заперлась у себя въ комнат, чтобъ выплакать тамъ горе.

Она грустила и плакала уже около получаса, когда вдругъ раздался призывный звонокъ телефоноскопа. Эстелла poбко и неохотно установили сообщеніе между своимъ аппаратомъ и главной станціей.

— Кто бы это могъ быть? — спрашивала она себя, утирая раскраснвшіеся глазки. — Если кто-нибудь изъ знакомыхъ освдомляется о результатахъ моего экзамена, я объясню, что не принимаю и предложу обратиться за боле обстоятельными свдніями къ мамаш.

— Это я, Жоржъ Лоррисъ! — сказалъ телефоноскопъ.

Двушка нажала кнопку, и на теле-пластинк появился Жоржъ Лоррисъ.

— Съ чмъ васъ можно поздравить, сударыня? Но что я вижу! Это слезы! Вы плачете!.. Значитъ вамъ экзаменъ…

— He удался! — воскликнула она, пытаясь улыбнуться. — Я опять срзалась…

— Должно быть эти безсовстные экзаменаторы предъявили къ вамъ какія-нибудь необычайныя требованія?..

— Въ томъ-то и дло, что нтъ! Это именно и приводитъ меня въ такое негодованіе. Вопросы были дйствительно не изъ легкихъ, но я могла отвтить на нихъ прекраснйшимъ образомъ. Благодаря вамъ, я оказывалась отлично подготовленной…

— Что же такое случилось?

— Просто на-просто меня опять погубила несчастная застнчивость. Увидвъ себя лицомъ къ лицу со строгими судьями, я смутилась, смшалась, перепутала ршительно все и была завалена грудою черныхъ шаровъ…

— He плачьте-же! Вы явитесь опять на экзаменъ и разумется его выдержите! Пожалуйста, Эстелла, не плачьте… Я не хочу, чтобъ вы плакали!.. Я не въ состояніи вынести вашихъ слезъ… Голубушка Эстелла, дорогая моя Эстеллочка!..

— Какъ? «Ваша дорогая Эстеллочка»? — вскричалъ голосъ, раздавшійся позади двушки. — Я нахожу это съ вашей сгороны, милостивый государь, слишкомъ фамильярнымъ!..

Это былъ голосъ г-жи Лакомбъ, которая, не найдя Эстеллы въ Цюрих, вернулась домой страшно встревоженная и только-что узнала отъ фонографа въ гостиной о прискорбномъ результат государственнаго поврочнаго испытанія.

Жоржъ Лоррисъ на мгновеніе смутился. Онъ зналъ г-жу Лакомбъ, такъ какъ имлъ случай не разъ уже бесдовать съ нею по телефоноскопу.

— Ваша дочь, сударыня, до такой степени огорчена своей неудачей, что съ моей стороны было совершенно естественно стараться ее утшить. Искренняя дружеская симпатія, которую я чувствую къ ней съ тхъ поръ, какъ счастливая случайность… Короче сказать: она плакала и грустила, а я не могъ видть ея слезъ безъ…

— Я вамъ очень обязана, милостивый государь, — сухо возразила г-жа Лакомбъ. — Если моя дочь и на этотъ разъ не выдержала экзамена, то она еще поучится и предстанетъ опять передъ экзаменной коммиссіей. Вотъ и все тутъ… Я берусь сама утшить Эстеллу, а потому, милостивйшій государь, имю честь вамъ откланяться…

— He сердитесь пожалуйста, сударыня, умоляю васъ, — продолжалъ Жоржъ Лоррисъ. — Мн надо сказать вамъ еще словечко!.. Я… Я прошу у васъ руку Эстеллы.

— Руку Эстеллы? — вскричала г-жа Лакомбъ, опускалсь въ кресло.

— Если вы только будете на это согласны, и если m-lle Эстелла не… Извините пожалуйста, что при моемъ предложеніи не соблюдены вс принятыя въ такихъ случаяхъ формальности, — добавилъ молодой человкъ, — но обстоятельства такъ уже сложились… Горе Эстеллы до того сильно на меня подйствовало!.. Прошу васъ, Эстелла, не отнимайте отъ меня надежды!..

— Милостивйшій государь, — съ достоинствомъ отвчала г-жа Лакомбъ, — я сообщу о столь почетномъ для насъ предложеніи мужу, который вамъ на него и отвтитъ. Что касается до меня лично, то позволю себ только замтить, что вы можете разсчитывать на мой голосъ, который въ семейныхъ длахъ все-таки иметъ извстный всъ.

Предложеніе, такъ неожиданно сдланное Жоржемъ Лоррисомъ, свидтельствовало во всякомъ случа о томъ, что онъ былъ человкъ ршительный. Часъ тому назадъ онъ вовсе еще не помышлялъ сколько-нибудь опредленнымъ образомъ о женитьб. Свиданья по телефопоскопу съ молодою студенткой хотя и доставляли ему искреннйшее сердечное удовольсвіе, но онъ не пытался дать себ отчета въ чувств, побуждавшемъ его ихъ искать. Слезы Эстеллы неожиданно раскрыли ему состояніе собственнаго его сердца, и онъ не колеблясь ршился слить свою жизнь съ ея жизнью. Жоржу исполнилось уже двадцать семь лтъ. Онъ могъ свободно располагать своей личностью и обладалъ состояніемъ боле чмъ достаточнымъ для того, чтобы обезпечить себя и жену.