Дважды – не умирать

Глава 7

Строевая подготовка… Это только со стороны может показаться, что в армии она нужна лишь для антуража да показухи. А некоторые гражданские и вовсе считают, что маршируют солдаты не от большого ума. Даже присказка такая есть: «Раз вы такие умные – чего тогда строем не ходите?»

На самом деле все гораздо сложнее. И по тому, как марширует подразделение легко можно определить его боеготовность. Без строевой подготовки в армии – никуда.

Во-первых, это способствует сплочению коллектива, превращению его в единый боевой организм. Человек привыкает ощущать себя частью целого… Как из отдельных кирпичиков складывается стена, так из отдельных солдат складываются отделение, взвод, рота. Цементом служат личные взаимоотношения – привязанность, доверие, дружба. И чем крепче эти человеческие связи, тем крепче и монолитнее подразделение…

Во-вторых, именно в строю военные учатся слышать и понимать командира. А ведь во время боевых действий от этого зависит не только жизнь самого солдата, но и тех, кто рядом…

И, наконец, в-третьих, это просто красиво. Когда десятки крепких, подтянутых парней, лихо разрубая руками воздух, в едином ритме опускают на землю подошвы кирзовых солдатских сапог, наполняя окружающее пространство звонким веселым треском. Есть в этом какой-то кураж, отчаянный вызов… Смотрите, мы идем! И нет силы, способной нас остановить!

Кому-то может показаться, что одинаковая форма обезличивает людей, делает их похожими друг на друга, убивает индивидуальность. Возможно… Только это распространяется на тех, у кого никакой индивидуальности сроду не было. Одна только внешняя оболочка… А раз так, то и переживать нечего – пустота, она и есть пустота. Тех же, кто из себя хоть что-то представляет, никакая форма не обезличит.

Вот, плечом к плечу с Урмановым твердой поступью шагают его друзья.

Гвоздев… Высокий, широкоплечий, голубоглазый; с доброй улыбкой, румянцем на щеках и огромными руками молотобойца.

Мазаев… Худой, жилистый, резкий; с насмешливым хитрым прищуром и золотой фиксой во рту; всегда готовый подначить, посмеяться, но если что – своего в обиду не даст.

Кольцов… Неисправимый романтик, с лицом героя из фильмов-боевиков – слегка приплюснутый нос; большой рот, с четко очерченными пухлыми губами; тяжелый волевой подбородок.

Широкорад… Весельчак и балагур, с колючим ежиком непокорных светлых волос; с добродушной улыбкой и быстрым пронзительным взглядом из-под белесых бровей.

Шкулев, Панчук, Чухломин и еще множество других пацанов, с кем успел он сродниться за эти недолгие месяцы. Для Урманова все они стали почти что братьями.

На улице морозно, пар изо рта вырывается вместе с дыханием. Закуржевевшие деревья неподвижно застыли под белой бахромой. Провисшие провода – в толстом слое инея. Холодное январское солнце слепит глаза.

Закончив маршировать, курсанты разбились по отделениям и занялись детальной отработкой строевых приемов. Все это знакомо уже до мелочей, но на каждом занятии они снова и снова повторяют привычные движения. Чтобы отточить их до совершенства, до автоматизма. А иначе нельзя… Как же ты будешь обучать потом солдат, если сам этим не владеешь.

– Делай раз! – командует сержант Бадмаев и выстроенное в шеренгу отделение послушно поднимает выпрямленную в колене левую ногу. – Выше, выше! Носок тянуть!

Курсанты прилежно оттягивают носок, стараясь держать равновесие. Правая рука при этом, согнутая в локте, находится на уровне груди, а левая – оттянута назад. Долго находиться в таком положении неудобно. Начинает затекать опорная правая нога, сводит мышцы на вытянутой левой, но сержант не торопится давать следующий счет.

– Держать, держать ногу!.. Панчук, спину прямо! Шкулев, не заваливаться!

Застывшие, как изваяния курсанты, неподвижно стоят в строю. Мышцы затекают и дервенеют, но изменить положение без команды нельзя. Даже нос и щеки не потереть. А они мерзнут… Хорошо хоть уши закрыты. Перед началом занятий курсантам позволили разогнуть шапки. И завязать шнурки под подбородком. Это для того, чтобы уши не отморозить. А то на прошлом занятии сразу несколько человек поморозились. Особенно – курсант Смирнов. У него ухо к вечеру покраснело, распухло и стало напоминать изделие из папье-маше… В общем, командиры решили подстраховаться. Ну, оно и правильно. Урманов был им благодарен. Потому что обморозиться при такой погоде – ничего не стоит. Градусов двадцать пять, наверное…

– Делай два!

Курсанты одновременно ставят поднятую левую ногу на полную ступню, переносят на нее свой вес и застывают в таком положении. Руки при этом вытянуты по швам.

– Подбородок выше, Гвоздев!.. Мазаев, не сутулиться!

Сержант неторопливо прохаживается перед строем, внимательно оглядывая своих подопечных. Любая мелочь замечается им, и никуда не укрыться от его всевидящего взгляда.

– Делай три!

Правая, оставшаяся позади нога, медленно подтягивается к левой. Она так же выпрямлена в колене, оттянутый носок чуть касается земли.

– Делай раз!