Дважды возрожденный

Я даже не оборачиваюсь и не поднимаю глаза.

Мне плевать, кто там шатается у меня за спиной и чего он хочет. Хочет сожрать — пусть жрет. Ноль он и есть ноль.

— Ты считаешь, что жизнь твоего мира для тебя важнее собственной жизни? не унимается шепчущий голос.

— Послушай, ты! — не меняя позы, сквозь зубы говорю я. — Я — человек. Понимаешь? Человек, рожденный на Земле. Человек, любящий свой мир. И для любого, слышишь, любого человека жизнь Земли стократ дороже собственной жизни. Но какой смысл говорить о том, чего нет?.. Мастера сдержали свое обещание и стерилизовали старушку Землю. Сейчас это не более чем полыхающая огнем каменная пустыня без малейших признаков жизни. Как говорил Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью».

— Ты интересный, — загадочно шепнул голос. — Так и быть… Входи.

— Куда? — с издевкой спрашиваю я. — В землю мне, что ли, зарываться?

— В Храм воина.

Эта фраза ударила меня как кнутом и заставила поднять глаза.

— Ч-ч-ерт! — вырывается из груди от увиденного зрелища.

— …мать! — эхом отозвался во мне Мотор. — Храм!

Я сижу уже не на зеленой траве, а на крупнозернистом черном песке. Этот песок тянется до самого горизонта, сливаясь вдалеке с ярко-голубым небом. А передо мной возвышаются ступени, ведущие в Храм. Храм, который стоит того, чтобы называть его с большой буквы. Я даже не знаю, с чем его можно сравнить…

Острые, стреловидные формы стремятся к сияющим солнцам и отливают металлом. Окон нет, и это кажется нормальным. Вид Храма позволяет с уверенностью сказать, что он имеет непосредственное отношение к войне. Это видно по его устремленности, остроте.

Я плохо разбираюсь в архитектуре и не могу в. полной мере оценить его изящество… Для меня это выглядит как красота смерти.

— Он такой, каким я его представляю, — опять звучит голос. — Со временем перестроишь, если будет желание.

Я оборачиваюсь, но позади никого нет. Только черная песчаная пустыня до самого горизонта.

— Кто ты?

— Хозяин Храма воина.

— Зачем ты здесь?

— Я его сердце. — Кажется, невидимый собеседник усмехнулся. — Мозг у него уже есть, а вот с сердцем проблема.

— Я не понимаю!

— Успеешь… Входи.

Медленно иду вверх по сверкающим хромом ступеням. Кажется, что я иду не по лестнице здания, а по палубе военного корабля. Мощь Храма подавляет и будит во мне желание сжаться в комок и жалобно заскулить, прося пощады. Каждый шаг это кусочек моей жизни. Каждая ступенька кажущейся бесконечной лестницы — это мой поступок.

* * *

Вот я, совсем маленький, защищаю рыдающую соседскую девчонку от злой собаки. Мне страшно… Но мысль, что эта злобная кусачая тварь обидит девочку, кажется еще страшнее. И я иду вперед.

* * *

Школа. Мой друг Степан разбил мячом окно в учительской. Нахмуренный директор шагает перед притихшим классом, требуя признания в содеянном… У Степана был отец-алкоголик, который беспощадно лупил его офицерским ремнем. Судя по лицу Степана, он уже готов признаться и обречь себя на очередную порку. Я закрываю глаза и делаю шаг вперед.

* * *

Я прыгаю вперед, спасая Мотора от нависшего над ним камня, который удерживает мальчик-лакт. Боль…

* * *

Сидя на зеленом ковре поляны, я готов променять свою жизнь на жизнь Земли.

* * *

Ступени закончились, и я оказываюсь перед огромными стрельчатыми дверями. Без единого звука половинки расходятся в стороны, пропуская меня в большой зал, освещаемый солнцами сквозь прорези в острой, прячущейся где-то в вышине крыше.

В центре зала стоит трон. Он, как и ступени, выполнен из хромированной стали.

— Здравствуй, Виктор, — приветливо произносит тем самым мягким голосом сидящий на троне мужчина.

— Добрый день. Это вы со мной разговаривали там, вне Храма?

— Да, я.

Медленно иду к трону, пристально рассматривая небрежно восседающего на нем мужчину. Человек как человек. Лет сорока, может, пятидесяти. На приятном круглом лице играет добрая улыбка. Легкий спортивный костюм облегает мускулистое тело.

— Ты человек или?.. — спрашиваю я.

— Никаких или, — встал навстречу мне мужчина. — Человек, такой же, как и ты. Только чуть старше.

Я жму протянутую руку и в ответ получаю крепкое рукопожатие. Кажется, что этот человек несказанно рад моему появлению, что он ждал меня здесь долгие годы.

— Дмитрий, — представляется он. — Можно на ты. Терпеть не могу всяческие условности.

— Виктор, — тупо отвечаю, забыв, что он уже знает мое имя.

— Я вижу, ты удивлен.

— Удивлен — это мягко сказано. Честно говоря, я ничего не понимаю. Мы искали на этом срезе Храм воина для того, чтобы создать копии магов, Глобуса и Светы, и обеспечить стабильность Столбов на Земле. Мастера обещали сохранить наш мир, если нам удастся погасить нарастающие колебания Столбов…

— Я все знаю, — кивает головой Дмитрий. — Вы сделали все, что смогли. Не думаю, что кто-то смог бы пройти дальше, чем вы. Я пристально наблюдал за вами почти все время…

— Наблюдал? Как? И вообще, что ты здесь делаешь? Ты назвался хозяином Храма воина. Я правильно расслышал? — хлынули из меня вопросы.

— Да. Все правильно. Но хозяин, это всего лишь понятие, и надо понимать, что за ним стоит.

— И что же за ним стоит? — не терпится мне.