Дважды возрожденный

Наконец сквозь шум помех прорывается далекий голос.

— Это Мотор. Слышу тебя. Ты где?

— Двигайся от шахты в сторону Пальцев, — ору я в микрофон, стараясь перекричать шум и треск. — Возьмешь на пять градусов левее Большого Пальца и двигайся прямо. Я выхожу тебе навстречу. Все. Понял?

— Да. Пять градусов левее Большого Пальца и прямо, — повторяет Мотор маршрут. — Уже еду.

Камни отражают радиоволны и создают помехи. Стоит удалиться друг от друга на несколько километров, как слышимость становится никудышной. Гул и треск забивают голос говорящего, превращая разговор в орание в микрофон. А может, это совсем и не камни, может, кто-то здесь специально создает помехи, пытаясь нам помешать?..

Не-е-ет! Надо завязывать с такими мыслями, а то так и до паранойи недалеко. Еще день-другой, и начнут мерещиться зеленые человечки, погоняющие кнутами стада животных. Воображение это конечно хорошо… Главное, чтоб в меру.

* * *

До Пальцев оставалось еще пару километров, как я увидел черный джип, двигавшийся в мою сторону.

Приветственно поднимаю автомат вверх. В ответ раздается радостное бибиканье автомобильного сигнала.

Скрипнув шинами, джип останавливается в нескольких сантиметрах от моих ног. Мотор, как всегда, в своем репертуаре.

— Чего так долго? — недовольно ворчу я, скрывая радость от вида знакомого лица. — Я уже заждался.

— Это тебе не кольцевые гонки, — басит Мотор, выпрыгивая из машины — Ну как? Проследил? Куда они делись?

— Слишком много вопросов одновременно, — улыбаюсь я. — Поехали, я по дороге все расскажу.

Выбросив из-под колес фонтаны каменной крошки, джип резко трогается с места, увозя нас домой. По пути я рассказываю Мотору в подробностях произошедшее ночью и утром. Периодически гул двигателя и мой голос заглушается его забористым матом, адресованным гномам. А когда я рассказал о своих догадках относительно врагов копачей, он от избытка чувств выпустил руль и обеими руками радостно хлопнул меня по плечам с криком: «Ну, Витек, ты голова!» В результате мы чуть не перевернулись, налетев передним колесом на большой камень. Джип качнуло, и несколько секунд он касался земли только левыми колесами. Правые в это время вертелись в воздухе. Когда мы приняли нормальное, горизонтальное, положение, я перевел дыхание и пообещал, что если он не будет держаться за руль двумя руками и смотреть на дорогу, то больше я не скажу ни единого слова. Угроза подействовала, и дальше мы двигались нормально.

Проезжая мимо холма, на вершине которого погибла Аня, мы помрачнели и переглянулись.

— Даже хоронить нечего, — покачав головой, грустно говорит Мотор. — Не по-людски как-то.

— Ты не прав. — Повернувшись, я не спускаю глаз с оплавленной вершины. Этот холм и есть ее могила. Помнишь, как в древности хоронили великих воинов? На месте их могилы насыпали высокий курган, — Я вздохнул поглубже и_на мгновение умолк, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством боли в душе. Здесь курган создала сама природа.

— Великих воинов, — вторит мне Мотор. — Ты прав. Это ее холм.

Верхушка холма уже еле-еле видна на фоне серого неба, а я все не спускаю с нее глаз. Мне кажется, что на вершине стоит девушка с автоматом и прощально машет нам рукой. Я поднимаю руку и машу в ответ. Последний взгляд, и я поворачиваюсь, нормально усаживаясь на переднем сиденье.

Мотор взглянул на меня, покачал головой в такт каким-то своим мыслям, но так ничего и не сказал.

ГЛАВА 7

— Вот и все, — мрачно говорю я, закончив свое повествование. В центральном зале Башни наступила тишина, нарушаемая лишь судорожными всхлипываниями Риты.

Здесь собрались все, кроме дежурящей на смотровой площадке Лены. Информация, которую я добыл, оказалась весьма ценной. Она хоть как-то определяет нашу функцию в этом мире и снимает темный покров с доселе неразгаданных загадок. К сожалению, пока не со всех.

— Получается, виноват в ее смерти ты? — мрачно спрашивает сидящий на перилах большой каменной скамьи Миша — Если бы ты не выстрелил в ссерка, то огненный заряд не попал бы в вершину холма и Аня осталась бы в живых?

— Да, — я сжал кулаки, стараясь совладать с собой, — если бы я не выстрелил, то Аня осталась бы живой, но погибли бы гномы, которым и предназначался этот выстрел. А это нарушение Договора.

— А откуда мы знаем, что именно так все и было? — неприятным тоном поинтересовался Миша.

— Ты хочешь сказать, что я вру?! — вскочил я со своего стула. — Ты это хочешь сказать?! — Делаю шаг навстречу ему.

— Да! — в свою очередь вскочил и Миша. — Именно это я и хочу сказать! Из-за тебя, именно из-за тебя она погибла! Ты во всем виноват! — Как камни с неба, падают обвинения на мои плечи. — Тебя нельзя было посылать туда. Ты уже один раз облажался! — Его палец с каждым новым обвинением тыкает мне в лицо. При этом его длинное неуклюжее тело нелепо дергается. Скуластое некрасивое лицо исказила гримаса ненависти и презрения.