Дваждырожденные (СИ)

Потом Кумар устал. Пылавший костер брахмы затух и не давал больше пищи голодным душам. Люди разошлись. Мы остались вдвоем. Понемногу Кумар приходил в себя. Его дыхание успокоилось, и я смог настроить свое в один ритм с ним. Скоро и наши сердца вошли в единую гармонию, открывая врата незамутненному потоку мыслей. Тогда пришла очередь и для слов.

— Я никогда не видел южной оконечности нашей земли. Там правда океан без края?

— Да, там конец мира, — ответил он, и его взор затуманился уходя в глубину памяти, — там, за джунглями и пустынными плоскогорьями, западный и восточный окоем наших земель сходится в одной точке. Дальше — только океан, неведомый и грозный. Уже дважды его волны пожирали главный город нашей страны — Мадурай. Но мудрые цари прошлого вновь отстраивали дворцы и храмы. Теперь люди с успехом доканчивают то, что оказалось не под силу стихиям. Города в руинах, каналы засыпаны песком. Тысячу лет назад именно на нашу землю ступили первые дваждырожденные, положившие начало Высокой сабхе. Теперь там не осталось ни одного ашрама. Лишь желтый песок змеится под ветром меж руин и костей.

— Неужели и у вас война? — спросил я.

— Если бы только это! — вздохнул Кумар. — Воевали всегда. Но сколько бы кшатрии ни отнимали жизней друг у друга, крестьяне исправно собирали урожай, чараны пели песни, а ашрамы пополнялись учениками. Теперь же обители мудрых пусты. Вайшьи равнодушны к судьбе царств. Кшатрии сражаются не из доблести, а ради наживы. Я был одним из последних учеников ашрама. Я знаю Сокровенные сказания, поэтому я устремился на север к источнику нашей мудрости и силы — Высокой сабхе.

Он невесело рассмеялся и посмотрел мне в лицо.

— Тебе, как и мне, дано чувствовать брахму, но ты слеп, ибо подчинен воле своих учителей. А я прозрел. Два года я продирался сквозь леса, питаясь дикими плодами и орехами. Я едва не погиб в безводных каменных пустынях, чудом уцелел при встречах с лесными племенами. Всю дорогу я твердил строки из Сокровенных сказаний. Они давали мне жизнь, силы и цель. И что я увидел, добравшись сюда? Люди здесь поражены тем же недугом. Сильные преумножают богатство и власть, слабые равнодушно взирают на открывшуюся пасть Калиюги, без сил и желания спасти себя и своих детей.

— Но на что ты можешь рассчитывать один, вне узора братства? — спросил я.

— Какого братства? Того, которое в Хастинапуре? Или здесь, в Кампилье? «Кто счастлив в себе, кто изнутри озарен, в себе обрел радость, тот достигнет брахмы», — так сказано в Сокровенных сказаниях. Я не буду служить никому из властелинов. Я не хочу зависеть ни от чьей брахмы, силы или воли, кроме своей.

(А карма? А воля богов? Неужели ракшас обособленности таится и в этом сияющем, вдохновленном сердце?)

— «Каждый себе союзник, враг себе каждый», — ответил я словами древней мудрости, решив, что бессмысленно напоминать ему о бессилии брахмы дваждырожденного вне узора общины. Кумар сам находился в паучьих сетях заблуждений. И время прозрения для него еще не наступило, ибо слепила очи его сердца одна единственная грань открывшейся ему божественной истины.

На улице вновь зашумела толпа. Мы и не заметили, как скоротали ночь. Глаза Кумара устремились куда-то мимо меня, разгораясь, подобно кострам под ветром. Усталости и тоски словно не бывало.

— Мне пора, — сказал этот непостижимый черный человек и, тяжело ступая, пошел к выходу из храма, туда, где ждала его толпа жаждущих обрести успокоение. Солнце палило нестерпимо, толпа взволнованно гудела, напоминая пчелиный рой. Хорошо ли им слышно Кумара? На площади много народа, и стоящие ближе передают слова Кумара тем, кто скопился в соседних улицах. Кто может судить, насколько искажается смысл речей, передаваемых из уст в уста?

Из толпы на веранду поднялся степенный жрец какого-то богатого храма.

— Зачем смущаешь ты народ лживыми пророчествами? Мудрые исчисляют сроки. Калиюга продолжается тысячу лет. На ее становление и закат приходится по сто лет. Так говорил Маркандея. Общая продолжительность всех четырех юг — двенадцать тысяч лет. Нам еще долго жить в мире и благополучии.

— Вы уже не живете, — закричал Кумар, — ваши брахманы заменили искания традицией, веру — ритуалом. Вместо размышлений о благе и поиска истины вы молитесь на законы, доставшиеся от предков. Но лишь боязнь кары поддерживает добродетель в вашем мире. Раджи живут в роскоши, знатные смеются над теми, кто радеет об общем благе в ущерб собственному. Великий патриарх Маркандея пророчествовал, что Калиюга наступит, когда лишь четверть людской добродетели останется в нашем мире. Оглядитесь! То, что вам стало привычно, либо лживо, либо поражено пороком. Для вас Калиюга уже началась.

— Что ты нас пугаешь? — крикнули из толпы. — Живем мирно, дхармы не нарушаем. Какая там четверть добродетели?! Мы же даже с Хастинапуром не враждуем, хоть куру и забрали у нас северные земли.