Дваждырожденные (СИ)

Впрочем, это не мешало мне рассматривать тех, кто собрался за столом Друпады в центре зала. Царь Панчалы был одет в золотые одежды, золотой венец сиял на серебре его волос. Глубокие морщины испещряли лицо, но не было усталости в глазах, и не дрожал голос, приветствующий гостей, не уставала рука поднимать заздравные чаши. Сидевший по правую руку от него Юдхиштхира казался старше властителя панчалов из-за бремени забот, принятых им в свое сердце. Его глаза устремлялись куда-то вдаль, поверх веселого оживления собравшихся, словно даже здесь, на пиру, он старался разобрать, что ждет нас впереди на избранной дороге, сделать какой-то выбор.

Когда к нему обращался кто-нибудь из присутствующих, он с видимым усилием отрывался от созерцания и отвечал с кроткой и, как мне казалось, сочувственной улыбкой. Зато Арджуна, сидевший по левую руку от Друпады бок о бок с царем ядавов, казалось, заразился бьющей через край жизнерадостностью Кришны. И на лицах двух друзей все ярче вспыхивали улыбки, приветствуя то хорошенькую женщину, то вновь наполненный кубок вина. Пожалуй, из всех Пандавов Бхимасена выглядел самым царственным и значительным. Его губы были плотно сжаты, а под нависшими надбровными дугами сияли яростные угли глаз, наводящих ужас даже на ракшасов. Лишь, когда его взор падал на Драупади, их пламя смирялось, и в черных зрачках появлялся теплый свет бережения и любви.

Прекрасная супруга Пандавов, меж тем, весело беседовала с Сатьябхамой, совершенно не замечая восторженных взоров, которые притягивала ее красота из разных концов зала. Сын Друпады Дхриштадьюмна потчевал вином Накулу и Сахадеву, и все трое были похожи на тигрят, играющих на солнечной лужайке. Слыша их беззаботный смех, было трудно поверить, что каждый из них уже пережил смертельные опасности и, не дрогнув, пойдет в объятия самого бога Ямы, если того потребует Юдхиштхира. Абхиманью сидел неподалеку от отца среди придворных и сиял, как полная луна в обрамлении звезд. Преисполненный гордости, он обращал мало внимания на окружающих. Зато его колесничий Сатьяки очень быстро разобрался, где веселей всего и, протолкавшись сквозь пирующих, присоединился к нам.

— Ничего, — сказал он, — Абхиманью еще придет к нам. Он хороший, только очень остро осознает свою исключительность. Как-никак — сын Арджуны и племянник Кришны. В нем с колыбели открылись такие силы брахмы, с которыми и взрослому-то трудно совладать. Но видели бы вы, как он сражался с войсками Шальи! Вот там он, действительно, почувствовал свое предназначение. А здесь, по-моему, он просто не знает, как себя вести, и смущается…

— Он — смущается?! — воскликнул Митра. — Да он раздулся от гордости, что никак не подобает дваждырожденному, особенно среди своих. Интересно, какой дворец ему предоставят? Не попроситься ли к нему в свиту?

Джанаки сделал большие глаза и с притворным ужасом воскликнул:

— Откуда такая горечь? Или в тебе проснулся ракшас зависти и соперничества? Тебе тоже захотелось во дворец?

Митра пристыженно замолчал.

— А что это за битва с Шальей? — спросил я, переведя разговор на интересующий всех нас предмет. Сатьяки налил себе полный кубок вина, сделал хороший глоток и на мгновение прикрыл глаза, вспоминая. Все, кто был за нашим столом, притихли, готовясь к длинному рассказу.

— Это было два месяца назад, когда Кришна странствовал в северных горах, а Баладева уплыл в море на высоком корабле. Вы помните, что карма вынудила нашего доблестного Кришну убить царя чедиев Шишупалу. Брат Шишупалы Шалья — властитель города Саубхи — поклялся отомстить. Думаю, что Кришна, совершая этот многотрудный и, без сомнения, полезный для ядавов подвиг, предвидел месть Шальи, но тот затаился и больше года ждал, когда представится удобный момент. Стоило Кришне покинуть Двараку, как к нам в гости пожаловала огромная рать, ее вел сам царь Саубхи. Столица ядавов радостно изготовилась оказать гостям достойный прием. Были приведены в боевой порядок городские башни, укрепления главных ворот, на стены мы втащили плугообразные орудия для метания снарядов «шатагхни», запасены были каменные ядра, метательные диски, дротики и факелы. Плясунов, певцов и актеров выдворили из города. Среди этой братии, — ухмыльнулся Сатьяки, — часто попадаются шпионы. Мосты были разрушены, а вся земля вокруг города перерыта, чтобы затруднить передвижение конницы.