Две богатенькие малышки

Видимо, преданный Коррине, Томас решил, что она, Эмми, намерена переложить вину за убийство Гила на плечи актрисы. Иначе не объяснить этой внезапной перемены.

Подъехав к дому, Эмми увидела, что какой-то невысокий человечек в длинном пальто разговаривает со швейцаром. Человек обернулся — блеснули стекла огромных очков — и быстро зашагал по улице.

— Кто это? — спросила Эмми швейцара, сердце ее отчаянно колотилось едва ли не в горле.

Швейцар пожал плечами.

— Он попросил закурить. По-моему, он живет где-то по соседству. По крайней мере летом я его видел частенько. Я месяц был в отпуске, стало быть, в последнее время он не попадался мне, но, по-моему, беспокоиться не о чем, мисс Ван Сейдем.

И все же человечек в огромных очках был для Эмми словно кошмарный сон — смутный, но неуклонно повторяющийся. Она твердо решила рассказать о нем Сэнди.

Она поднялась на десятый этаж и прошла сразу в гостиную, на ходу снимая пальто. В плетеном кресле, спиной к свету, сидел Сэнди.

Эмми выронила пальто и бросилась к нему.

— Сэнди! Что, есть новости?

— В некотором роде… На второй вечер после вашего отъезда к дому подъехала машина. Агнес ждала ее и уехала на ней.

15.

У Эмми подкосились колени, она ухватилась за подлокотник кресла и осторожно села.

— Значит… значит, это все-таки убийство.

— Не доказано,— сказал Сэнди.— Как ты думаешь, тетушка Медора снова устроит скандал, если я закурю?

— Пусть устраивает, — неожиданно грубо ответила Эмми.— Быстрее уберется.

Сэнди хохотнул и разжег трубку.

— Ваш швейцар был в зимнем отпуске.

— Знаю. Он только что вернулся.

— Да. Так вот, он дежурил в ту ночь, когда Агнес села в машину. Если она и вернулась через служебный вход, никто этого не помнит. Конечно, портье мог и просто не обратить на это внимания — Агнес всегда так делала. Но выходить через парадную дверь — это было совсем не похоже на нее, и швейцар отметил это. Он запомнил машину. Говорит, что водителя не разглядел, не знает даже, мужчина это был или женщина, но он подумал, что это племянница Агнес. Не секрет, что служащие больших домов хорошо осведомлены о жильцах, вот и швейцар знал, что у Агнес есть племянница в Нью-Джерси. Но в этот момент он был занят, к тому же валил снег, в общем, лица того, кто был за рулем, он не видел. Единственное, в чем он уверен, это в том, что Агнес села в машину и уехала.— Сэнди затянулся трубкой и добавил жестко: — И с тех пор ее никто не видел до того самого дня, как дети в парке обнаружили ее труп.

— Машину, конечно, не найти?

— Это был темный седан. Номера швейцар, естественно, не запомнил. Знает только, что Агнес уехала в машине с водителем. Не густо, прямо скажем. Он говорит, что она некоторое время ждала в вестибюле, потом вышла — вот и все. Полиция связалась с ее племянницей, та однозначно заявила, что не выходила в тот вечер из дому, ей, говорит, и в голову не пришло бы в такую метель садиться за руль. Судя по всему, Агнес погибла до Рождества, ведь к племяннице она так и не приехала. Но та не сразу начала волноваться — она подумала, что Агнес задержала погода. Медэксперт не может точно установить дату ее смерти, но день ее исчезновения благодаря швейцару известен. Эмми, скажи, Агнес хоть раз намекала, что знает или хотя бы подозревает что-то об убийстве Гила?

— Нет, я же говорила тебе. Но она в тот день была неподалеку от дома Дианы и видела там Джастина.

Сэнди уставился на нее.

— Джастина?

Эмми объяснила. Сэнди молча слушал ее, куря трубку. Сиделка Медоры неслышно поднялась по лестнице, испуганно глянула на них и удалилась. «Старухе опять неймется,— устало подумала Эмми.— Ну и ладно».

— Но Агнес могла увидеть и еще что-нибудь, — сказал Сэнди. — Зачем она вообще туда приходила?

Эмми объяснила и это, затем сказала:

— Агнес, как и я, была уверена, что Диана не убивала Гила — до той самой минуты, пока не прочитали ту самую записку. Записка убедила ее в виновности Ди, но, видимо, лишь на время. Наверное, она снова и снова прокручивала в голове всю эту историю и в результате поняла, что Диана вполне могла написать такую записку, но это еще ничего не значит. Агнес было свойственно подолгу думать, взвешивать все «но» и «если», прежде чем принять решение. Но уж потом ничто на свете не могло поколебать ее. Особенно если речь шла о том, что она считала своим долгом.

— Да, я знал ее довольно хорошо и обратил на это внимание. Беда в том, что пока Агнес не примет решение, она никому и слова не скажет о том, что знает или подозревает.

— Сэнди, как я жалею о том, что нас не было с ней! Я любила ее, более того, я ей полностью доверяла и полагалась на нее. И Ди тоже. Она помогала нам всю жизнь… О ее делах позаботились?

— Она сама все устроила. У племянницы есть экземпляр завещания. Агнес все оставила ей.

— А не может быть так, что за рулем той машины сидела Коррина?

Сэнди вздрогнул и выпрямился:

— Коррина? Почему ты так подумала?

— Только потому, что она была женой Гила. Судя по всему, она не очень-то любила его. Может быть, ей надоело его содержать… Вдруг она последовала за ним к Диане — или даже пришла с ним вместе — и застрелила его?