Две Дианы

Барон Кастельно де Шалосс, человек храбрый и поистине благородный, получил от протестантов ответственное поручение: ему предстояло явиться к 16 марта в Нуазэ, к месту сбора всех отрядов. Зная пароль, Габриэль без труда добрался до барона Кастельно.

Было 15 марта. Вечерело. Не позже чем через восемнадцать часов протестанты все будут в сборе, и не позже чем через сутки они ударят на Амбуаз. Ясно было одно: для того чтобы отговорить их от этой затеи, нужно было действовать незамедлительно.

Барон Кастельно прекрасно знал графа де Монтгомери, он неоднократно видел его в Лувре и не раз слышал, как вожди Реформации говорили о нем.

Он вышел ему навстречу и принял его как друга и союзника:

— Вот и вы, граф. По правде говоря, я хоть и надеялся на вас, но не очень-то ждал. Ла Реноди получил от адмирала выговор за свое письмо к вам. Адмирал сказал ему, что он, Ла Реноди, мог поставить вас в известность о наших планах, но уж никак не привлекать к участию в них. Тогда Ла Реноди ответил, что его письмо ни к чему вас не обязывает и предоставляет вам полную независимость.

— Совершенно верно, — подтвердил Габриэль.

— Но тем не менее мы думали, что вы приедете, — продолжал Кастельно, — потому что в послании нашего одержимого барона толком ничего не сказано, и мне придется поведать о наших планах и наших упованиях.

И Кастельно рассказал Габриэлю то, что тому уже было известно во всех подробностях от герцога де Гиза. Слушая его, Габриэль с ужасом убеждался, что герцог де Гиз в курсе всех деталей заговора: предатели ничего не забыли, ничего не упустили.

Заговорщики были обречены на гибель.

— Теперь вы знаете все, — закончил Кастельно, — и мне остается задать вам один-единственный вопрос: намерены ли вы выступать вместе с нами?

— Нет, не могу, — грустно покачал головой Габриэль.

— Прекрасно, — ответил Кастельно, — это не помешает нам быть прежними добрыми друзьями. Я знаю, что вы себе выговорили право не вмешиваться в предстоящие события. Впрочем, это ничего не меняет, ибо мы и без того уверены в победе.

— Уверены? — подчеркнуто спросил Габриэль.

— Совершенно уверены! — ответил барон. — Враг ни о чем не догадывается, и мы захватим его врасплох. Герцог де Гиз убаюкал себя мнимой безопасностью, а у нас, дорогой граф, есть свои люди в Амбуазе, и они-то откроют нам восточные ворота. О, успех обеспечен, поверьте мне!

— Иной раз развязка опрокидывает самые блестящие ожидания, — многозначительно произнес Габриэль.

— Но в данном случае не может быть никаких случайностей, — уверенно заявил Кастельно. — Завтрашний день принесет торжество нашей партии!..

— А… измена? — выдавил из себя Габриэль.

— Измена здесь исключается, — убежденно возразил Кастельно. — В тайну посвящены только руководители… Однако, — перебил он сам себя, — сдается мне, что вы, не имея возможности участвовать в нашем предприятии, просто завидуете нам! Ах вы, завистник!

— Так и есть, я вам завидую, — глухо отозвался Габриэль.

— Вот и я говорю, — рассмеялся барон.

— Скажите, вы хоть мне-то доверяете? — спросил Габриэль.

— Еще бы!

— Тогда хотите получить добрый совет, совет друга?

— Какой именно?

— Откажитесь от намерения завтра захватить Амбуаз. Отправьте немедленно встречных гонцов к тем, кто едет на соединение с вами, и пусть они оповестят их, что план сорван или, во всяком случае, отложен…

— Но почему, почему? — встревожился Кастельно. — Какие у вас основания для этого?

— Боже мой, никаких! — простонал Габриэль. — Можете ли вы мне верить на слово? Я и так сказал больше, чем должен… Окажите мне услугу, друг мой, поверьте мне на слово!

— Послушайте, граф, если я самовольно отменю эту операцию, мне придется отвечать перед Ла Реноди и другими руководителями. Могу ли я сослаться на вас?

— Можете!

— И вы им откроете, почему дали такой совет?

— Увы, этого сделать я не могу.

— И вы хотите, чтобы я уступил вашим настояниям? Ведь меня сурово покарают, если я по одному вашему слову разрушу столь заманчивые надежды. Вы, господин де Монтгомери, заслуженно пользуетесь огромным доверием среди нас, но человек — это только человек, он может ошибаться, как бы ни были благородны его намерения. Вы не можете ни раскрыть, ни обосновать свои доводы, а поэтому я должен их оставить без внимания.

— Тогда берегитесь! — сурово молвил Габриэль. — Вы берете на себя всю ответственность за непоправимое!

Тон, которым граф произнес эти слова, поразил Кастельно. Его как будто внезапно осенило:

— Граф де Монтгомери, я, кажется, уловил, в чем истина! Вам доверили, или, может, вы сами узнали тайну, не подлежащую разглашению!.. Вы что-то знаете об исходе нашего предприятия, например что нас предали? Верно?

— Я этого не говорил! — воскликнул Габриэль.

— Или, возможно, вы видели герцога де Гиза, который, будучи вашим другом, раскрыл перед вами истинное положение вещей?

— В моих словах не было и намека на это, — возразил Габриэль.

— Или, может быть, — заключил Кастельно, — по дороге в Амбуаз вы видели какие-нибудь приготовления, получили какие-либо важные сведения? Очевидно, наш заговор раскрыт!

Габриэль пришел в ужас: