Две королевы

Но от Норфолка было нелегко избавиться. Герцог был первым пэром королевства, и его семья составляла основу католической партии. Норфолк обладал способностью заключать выгодные союзы. Он женился на Марии Фицалан, дочери графа Арундела, умершей в возрасте шестнадцати лет, затем на Маргарите, дочери лорда Одли, которая умерла по прошествии нескольких лет, родив ему пятерых детей, а затем на Элизабет Лейберн, вдове лорда Дакра. После того как в 1567 г. умерла его третья жена, Норфолк стал опекуном наследниц, на которых потом женил трех своих сыновей. Его сестра Джейн была женой графа Уэстморленда, одного из двух крупнейших землевладельцев на севере Англии. И наконец, его вторая сестра, Маргарита, вышла замуж за лорда Скроупа, владельца замка Болтон. Вскоре после того, как созванный Елизаветой трибунал закончился ничем, Норфок решил, что должен жениться на Марии. Использовав в качестве предлога визит к сестре, он проник в замок Болтон, чтобы взглянуть на королеву Шотландии. В конечном счете герцог задумал посадить Марию (и себя) на английский трон.

Однако заговор начался вовсе не так. Поначалу это был план главного заговорщика среди шотландских лордов, коварного Мейтланда, причем с совсем другой целью. Идея состояла в том, что если Марию выдать замуж за английского дворянина, то как политик она будет нейтрализована. Ей будут оказывать почести, но ее власть и авторитет перейдут к мужу. По английским законам она станет femme couverte. Идея была очень изобретательной, поскольку пришлась по вкусу той потомственной знати, которой всегда не нравилось, как Генрих VIII в своем завещании обошел строгий порядок наследования. Кроме того, разрешалась проблема династических претензий Марии, причем способом, который однажды уже предлагала сама Елизавета: это был аналог старого плана выдать ее кузину за Роберта Дадли, графа Лестера.

Мария ухватилась за эту идею. Она обратилась к папе с просьбой аннулировать ее брак с Босуэллом, который был заключен по протестантскому обряду и, значит, считался канонически недействительным. На протяжении следующего года она отправила Норфолку несколько любовных писем, несмотря на то что видела его всего один раз. «Я буду жить и умру с Вами, — писала она. — Ни тюрьма, ни свобода, ни всякого рода случайности, добрые или дурные, не убедят меня отступить от веры и смирения, которые я Вам обещала». Норфолк, в свою очередь, прислал Марии бриллиант, который она потом возьмет с собой в Фотерингей, и будет так отзываться об этом камне: «Он был мне очень дорог, подаренный… в знак верности, и я всегда носила его, помня об этом». Вот что Мария писала Норфолку в то время: «Вы обещали быть моим, а я — Вашей… Распоряжайтесь мной как Вам угодно; я всегда буду повиноваться Вам, так что из-за меня Вы не подвергнетесь опасности… Ваша верная до самой смерти королева Шотландии. Мой Норфолк».

Следует принять во внимание традиции королевских браков, когда было принято открыто высказывать свою любовь сразу после принципиальной договоренности об обручении. Но даже с учетом этого следует понимать, что Мария в очередной раз хваталась за соломинку. Если брак с Норфолком позволит ей получить свободу, она согласится, не задавая никаких вопросов. Вполне разумный выбор, имевший лучшие династические перспективы, чем старая идея брака с Лестером. Но это были несбыточные мечты. Никто не осмелился рассказать о плане Елизавете, без согласия которой он был невыполним.

Однако поначалу идею одобрил даже вероломный Морей. В июле 1569 г. он был главным приверженцем плана. Затем, месяц спустя, у него появились серьезные сомнения. Он увидел подвох. Мария использует этот брак для попытки возвращения на шотландский трон, а Норфолк — для подтверждения прав своей жены на английский трон, с целью восстановления католицизма. Более того, при поддержке Норфолка Мария может сместить Морея с поста регента, и ему снова придется искать убежище за границей. Они с сестрой опять поменяются местами. Поэтому Морей решился на грязный трюк — отправил Елизавете, по-прежнему не знавшей о предполагаемом браке, копию письма Норфолка, в котором тот объявлял о намерении жениться на Марии, даже вопреки возражениям Морея.

Елизавета редко так сердилась. Скорее всего, ее привел в ярость не столько сам брак, сколько тот факт, что его пытались устроить без ее ведома. Всех причастных, за исключением Марии, вызвали к Елизавете, и самые сообразительные, например Лестер и Трокмортон, поспешили откреститься от этой затеи. Крайними оказались графы Нортумберленд и Уэстморленд. Союзники покинули этих лордов-католиков, и они, столкнувшись с необходимостью предстать перед Елизаветой и подвергнуться наказанию, решили поднять мятеж. Их выступление, так называемое Северное восстание, началось в ноябре 1569 г. и было подавлено превосходящими силами южан за шесть недель.