Две королевы

План кардинала был прост, но дерзок. Он предложил, чтобы его племянницу объявили «совершеннолетней», способной исполнять обязанности королевы Шотландии самостоятельно или посредством назначенного представителя. Как правило, королевские отпрыски признавались совершеннолетними в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, но Мария должна была «вступить в права» королевы «в возрасте одиннадцати лет и одного дня». Для этого следовало уволить нынешнего регента, графа Аррана, которого теперь все чаще именовали ничего не значащим титулом герцога Шательро. Его эгоизм, двуличие и непостоянство вредили французским интересам в Шотландии, а после восшествия Марии Тюдор на английский трон риск оставления его на должности регента только увеличивался.

Для плана Гизов было очень важно, чтобы после устранения Шательро Марию де Гиз назначили единственным регентом, который будет править от имени дочери. В этом случае семья Гизов одним ударом достигнет нескольких целей: распространит свою гегемонию на Шотландию, укрепит свое положение при французском дворе в качестве родственников правящей королевы и завоюет благодарность Генриха II, который с глубоким скепсисом относился к Шательро и его союзникам, подозревая предательство и неизбежное восстановление англо-шотландской дружбы, если они останутся у власти.

Д’Уазель, приехавший во Францию для обсуждения этого вопроса, высказывался против плана Гизов во время трехчасового совещания, на котором присутствовал король и дяди Марии. Он догадывался об истинных мотивах братьев де Гиз. Но король отклонил его доводы, и план был приведен в действие. Марию де Гиз объявили единственным регентом; ее назначение было утверждено шотландским парламентом, собравшимся в Эдинбурге в апреле 1554 г. Один из первых официальных указов королевы Марии — поздравление матери со вступлением в должность регента. Став правящей королевой, Мария также получила право выбирать себе опекунов, и она поступила так, как от нее и ожидали, назначив Генриха II и своих дядей на роли опекунов, что еще больше связало семью Гизов с монархией Валуа.

Затем Мария написала свое первое письмо к правителю другого государства. Адресованное Марии Тюдор, оно содержало рекомендации д’Уазелю, пустившемуся в обратный путь, а также заверения в дружбе и «мире». «Да будет на то Божья воля, — каллиграфическим почерком выводила юная королева Шотландии, — в мире сохранится вечная память о том, что в одно и то же время на этом острове жили две королевы, соединенные безупречной дружбой, а не только кровным и близким родством». К Марии Тюдор она обращалась «Мадам, моя любезная сестра», а заканчивала письмо стандартным прощанием, принятым в переписке между суверенами: «Ваша любезная сестра и кузина Мария». Письмо, написанное по-французски, тщательно перенесено на бумагу между линиями, аккуратно прочерченными заостренной палочкой и по-прежнему различимыми на старинном манускрипте.

Но все это не решало вопрос «статуса» Марии в Сен-Жермене, Амбуазе, Фонтенбло и других замках, куда перемещался двор. Неразбериха усиливалась. И одной из причин стала серьезная болезнь Клода д’Юрфе, отвечавшего за быт детей. Мадам де Паруа нисколько ему не сочувствовала и даже писала Марии де Гиз, что он просто «беспомощен». В результате ничего не менялось. Тем временем кардинал докучал сестре, напоминая ей, что, поскольку деньги на содержание дофина теперь выделялись отдельно, выплатой жалованья слугам Марии должен заниматься кто-то другой. «Я составил список, — отмечал он, делая вид, что хочет помочь. Это был перечень всех, кто находился на службе у Марии, с указанием оценки годовых расходов. — Полагаю, что в этом списке нет ничего лишнего или показного».

Но денег Шарль никогда не предлагал. Мать королевы Марии должна была сама оплачивать счета — Генрих II отказывался брать на себя даже часть расходов, поскольку траты на Шотландию и так достигли беспрецедентных размеров. Дополнительные трудности создавала сама Мария. У нее появилась привычка сорить деньгами; она много тратила на роскошные наряды и лошадей, но больше всего просто раздавала. Ее щедрость была особенно заметна в отношении слуг: она заботилась об их продвижении по службе, улучшении условий труда, повышении жалованья. Первой из облагодетельствованных была ее нянька Дженет Синклер, — Мария дала рекомендации ее сыну и поспособствовала продвижению по службе ее мужа. Деньги и подарки дождем лились на небольшую армию актеров, танцоров, певцов, музыкантов, клоунов и сочинителей баллад, которые развлекали Марию и ее компаньонок; кроме того, она щедро вознаграждала слуг, ухаживавших за ее собаками, лошадьми и королевскими медведями.