Две крепости

Исенгардцы побежали с удвоенной скоростью, что удивило Пиппина, который думал, что у них уже не осталось сил. Солнце садилось за Туманные Горы; тени потянулись по земле. Солдаты Мордора подняли головы и тоже прибавили ходу. Совсем близко темнел лес. Они уже миновали несколько одиночных деревьев. Тропа под ногами забирала вверх все круче и круче, но орки не останавливались. Углук и Гришнах кричали, подгоняя отряд и выжимая из него последние силы.

«Убегут», — подумал Пиппин. Он попытался повернуть голову, чтобы глянуть назад. Всадники, мчавшиеся с востока, уже дышали в затылок оркам, двигавшимся в арьергарде. Шлемы и копья отражали солнце, сверкавшее и в светлых развевающихся волосах. Они окружили орков, не давая им рассеяться, и оттесняли к реке.

Пиппин понятия не имел, к какому народу принадлежат всадники. Он пожалел теперь, что слишком мало узнал в Ривенделле, слишком редко обращал внимание на карты. Но тогда казалось, что руководство путешествием находится в опытных руках. Он не думал, что будет когда-либо отрезан от Гэндалфа, от Скорохода и даже от Фродо. Все, что он мог припомнить о Рохане, было то, что конь Гэндалфа — Обгоняющий Тень — происходил из этой земли. Это обнадеживало.

«Но откуда они узнают, что мы не орки? — встревожился он. — Не думаю, чтобы они когда-нибудь слышали здесь о хоббитах. Мне следовало бы радоваться тому, что эти орки, по-видимому, будут уничтожены, но самому-то охота спастись».

Похоже, все шло к тому, что его и Мерри убьют заодно с похитителями: люди Рохана даже не обратят внимания на их присутствие.

Некоторые из всадников оказались лучниками, искусно стрелявшими на скаку. Они, не останавливаясь, пускали стрелы в орков и валили одного за другим. Разъяренные орки пытались отстреливаться, тоже на ходу, но всадники быстро покидали пределы досягаемости выстрела. Так повторялось много раз, и в конце концов стрелы полетели в исенгардцев. Один из орков упал как раз перед Пиппином и больше не шевелился.

Приближалась ночь, а всадники все не спешили давать решающую битву. Много орков погибло, но еще оставалось не менее двух сотен. В сумерках они подошли к холму. Край леса был совсем близко, в какой-нибудь полумиле, но орки не могли идти дальше. Всадники взяли их в кольцо. Небольшой отряд не послушался команды Углука и попытался убежать в лес. Из всего отряда вернулось лишь трое.

— Ну, вот мы и пришли, — насмехался Гришнах, — отличное руководство! Надеюсь, великий Углук поведет нас и дальше.

— Посадите халфлингов! — приказал Углук, не обращая внимания на Гришнаха. — Ты, Лагдаш, и еще двое будете их сторожить. Не давайте убить их, даже если гнусные белокожие прорвутся внутрь. Понятно? Пока я жив, они мне тоже нужны живыми. Но не давайте пленникам кричать и смотрите, чтобы их не освободили. Свяжите им ноги.

Последняя часть приказа была безжалостно выполнена. Тут Пиппин обнаружил, что впервые он оказался рядом с Мерри. Стоял сильный шум — вопли и лязг оружия, и хоббиты умудрились немного пошептаться.

— Мне это не нравится, — заметил Мерри. — Я не смог бы уползти даже со свободными ногами.

— Лембас! — прошептал Пиппин. — Лембас. У меня есть немного. А у тебя? Мне кажется, они отобрали у нас только мечи.

— Да, у меня есть сверток в кармане, — ответил Мерри, — но лембас, должно быть, совсем раскрошился. А ртом до кармана мне не дотянуться.

— И не нужно. Я...

Но тут свирепый пинок убедил Пиппина в том, что их стражи начеку.

Ночь была холодной и тихой. Вокруг холма, на котором расположились орки, вспыхнули сторожевые костры — их золотой блеск в темноте образовал кольцо. Костры находились на расстоянии выстрела из большого лука, но всадники не показывались на фоне огня, и орки потратили много стрел, пока Углук не остановил их. Всадники не издавали ни звука. Позднее, когда луна вышла из-за туч, можно было изредка видеть их снующими за кострами в безостановочном патрулировании.

— Ждут солнца, будь они прокляты! — проворчал один из охранников. — Почему бы нам не собраться вместе и не пойти на прорыв? Хотел бы я знать, о чем думает этот старый Углук.

— Сейчас узнаешь! — выпалил Углук, выступая из темноты. — Видать, решил, что я вообще не думаю? Разрази тебя гром! Ты хуже всей этой толпы, хуже червей и обезьян из Лугбурца. Ничего хорошего не выйдет из этого прорыва. Лошадников больше, и они просто перебьют нас. А эти червяки способны лишь на одно: в темноте видят так, будто у них вместо глаз коловороты. Но, я слышал, белокожие тоже видят ночью лучше, чем другие люди. И не забудь про лошадей. Они и вовсе ночной ветер разглядеть могут. Но одного лошадники не знают: в лесу скрывается Маухур со своими парнями и в любое время может вывести их оттуда.