Две любви

Лёгкое гневное восклицание королевы, вызванное не болью и не боязнью, привело его в себя. Человек подозрительной наружности, с головой, покрытой рыжими волосами, отделился от толпы и встал, пошатываясь, против королевы. Он старался раскрыть её плащ с целью увидеть её лицо. Он, казалось, не заметил Жильберта, и в его пьяных глазах выражалось нехорошее чувство. Королева отодвинулась, кутаясь в свой плащ и капюшон, но вопившая толпа, подвигаясь вперёд, почти опрокинула человека на королеву. Жильберт схватил его за шею и, сорвав с его плеча крест, нанёс ему в лицо такой удар кулаком, что на всю жизнь сплющил ему лицо. Затем он бросил избитого и потерявшего чувства негодяя в толпу пьяниц, как островитяне бросают труп лошади с высоты утёса в море.

В одно мгновение смятение и суматоха увеличились в десять раз более, чем прежде. В то время, как некоторые продолжали идти, все ещё горланя вакхический припев, остальные наталкивались на тело их товарища, распростёртого поперёк дороги. Два человека были опрокинуты его падением и оставались лежать, оглушённые падением. Другие возвратились назад, чтобы узнать причину сумятицы. Многие вывихнули себе ноги, получили раны и ожоги от своих факелов. Все были разъярёнными от вина. Перед глазами Элеоноры находилась целая волнующаяся масса презренных человеческих существ, одурманенных пьянством, обезумевших от ярости против неизвестного препятствия, заставившего их упасть. Элеонора прижалась к Жильберту и уцепилась за него.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала она. – Не надо, чтобы меня узнали эти грубияны.

– Тогда стойте между мной и стеной, – сказал он авторитетным тоном.

С мечом в руке он спустился с двух ступенек на улицу и должен был пробивать себе путь между домами и толпой. Сначала это было нелегко. Один человек грубо бросился на него, чтобы остановить, но он его оттолкнул; другой вынул кинжал, но Жильберт ударил его в висок и в рот и так прижал остриём, что он упал замертво.

Тогда пьяницы испугались и не стали сопротивляться. Но многие заметили при свете факелов, что закутанная в капюшон женщина проскользнула вдоль стены, возле смелого спутника. Были пущены в ход гнусные шутки, сопровождаемые гиканьем и кошачьим мяуканьем, которые настолько возмутили гордого норманна, что он покушался остановиться и встать с обнажённым мечом лицом к лицу с этими негодяями и отмстить за оскорбление. Но Жильберт вовремя вспомнил, что может быть убитым и оставить Элеонору на произвол этих негодяев, которые не захотят поверить, что она королева. Он сдержался и продолжал решительно подвигаться вдоль стены, грубо отталкивая своих противников, ударяя их, оглушая и беспощадно опрокидывая, но никого не убивая.

С начала суматохи до того времени, когда Жильберт достиг поворота дороги, прошло недолго. Звонкий голос продолжал петь слова молитвы, господствуя над шумом и беспорядком. Когда наконец Элеонора проскользнула жива и здорова в тени на другой угол, голос пел: «Господь посетил и спас свой народ», а вдали на улице знамя с красным крестом яростно развевалось, освещённое факелами.

В тот момент, как Жильберт вложил в ножны меч, Элеонора положила свою руку на локоть молодого человека.

– Вы мне нравитесь, – сказала она. Хотя было темно, но Жильберт угадал по её тону, что она улыбалась.

– Благодарю, – сказала она вполголоса. – Требуйте от меня, чего хотите, я все исполню.

Он наклонился и поцеловал её руку, которая сжала его руку.

– Государыня, – сказал он, – благодарю Бога, что он допустил меня оказать услугу женщине в такой опасности.

– И вы ничего не хотите взамен? – спросила она.

Её голос слегка дрожал. Жильберт ответил не сразу, так как колебался воспользоваться моментом, чтобы коснуться вопроса о Беатрисе.

– Если я потребую чего-нибудь, – сказал он наконец, – то это понять ваше величество и объяснить себе, зачем вы приказали мне как можно скорее явиться сюда и отыскать личность, которой с вами нет.

Они находились в нескольких шагах от аббатства, и потому королева немного отстранилась от Жильберта. Она вдруг остановилась при последнем произнесённым им слове.

– Доброй ночи, – резко сказала она. Жильберт приблизился к ней молча, затем неподвижно остановился перед ней.

– Что же?

Она произнесла это слово холодным вопросительным тоном.

– Государыня, – ответил Жильберт, внезапно решившийся узнать истину, – Беатриса здесь с вами или нет? Я имею право это знать.

– Право? – спросила королева. Нельзя было ошибиться относительно тона королевы, но Жильберт не был этим поражён.

– Да, – ответил он, – вы знаете, что я имею право.

Не говоря ни слова Элеонора покинула его и удалилась в глубокий мрак.

Минуту спустя Жильберт увидел возле высокой фигуры Элеоноры силуэт двух женщин. Он сделал шаг вперёд, но тотчас же остановился, так как не мог возобновить вопроса в присутствии придворных дам королевы.