Две недели до Радоницы

– Поляки – не ваши друзья, – насупившись бормотал директор, брови сдвинуты в центр носа. – Они все – необразованные огородники. Представьте, что они просто таксисты. Да, таксисты, которые просто делают для нас физическую работу. А таксист что? Таксист при первом удобном случае тебя кинет!

Когда он говорил с убеждением, то значительно повышал голос, и это всегда звучало надрывно, будто у него вот-вот лопнут голосовые связи. Слышно было на весь коридор за пределами офиса – можно было подумать, что внутри проходит исповедь умалишенного.

– Болгары – политические проститутки! – шипел он – Литовцы – подлые твари и суки!

При этом его главным деловым партнером была литовская фирма. Согласно его мировоззрению, изъян был у каждой нации. В людях он видел лишь пороки и достойные порицания черты. Это отношение, как вирус простуды, распространилось на всех сотрудников. Однажды мой коллега стал читать вслух последние сводки новостей:

– Эстония усилит военное присутствие на границе с Россией!

Это было сигналом, установкой на ожидаемую реакцию.

– Да какая у эстонцев армия? – воскликнул снисходительно начальник отдела собственного транспорта, – Два танка? Конечно, пускай усилят – третий подгонят.

Коллеги громко рассмеялись. Я тоже выдавил из себя улыбку, но на душе было вовсе не радостно. «Какой глупый спектакль» – подумалось тогда. Но раз приехал сюда работать, то нужно в нем участвовать, верно? За первый месяц я закрыл чуть больше десяти перевозок. Показатель был так себе – коллеги делали минимум пятьдесят. Общих собраний директор никогда не проводил. Вызывал всегда по одиночке. Вскоре пригласил и меня.

– Ну что? – спросил, – Как работа?

Это было начало разговора на тему «делаешь-ли-ты-то-что-мне-нужно».

– Нормально, – осторожно ответил я.

– Я тут посмотрел твои коэффициенты, – чавк-чавк – Сказать, что думаю?

Во время беседы он неизменно жевал жвачку и разговаривал с небольшой запинкой. Видимо, резинка была нужна, чтобы скрыть дефект речи за невнятным бормотанием «делового человека».

– Конечно, скажите.

Шлеп! – на стол передо мной приземлилась огромная папка с мятыми хвостами бумаг.

– Вот столько ребята сделали за месяц, – сказал он, – А твоей папки я даже не найду.

Я промолчал. Он глянул исподлобья.

– Скажи, в чем суть нашей работы? – вдруг попросил.

– Ну как… Общение с клиентами, выгодный торг…

– Ты упустил больше дюжины заказов, Андрей.

Я не знал, что ответить. Директор улыбнулся. Было заметно, насколько непривычен для него этот жест: складки у рта неестественно растянулись, будто улыбаться он учился перед зеркалом.

– Я знаю, как ты работаешь. Ты мало звонишь. Ты не проявляешь настойчивости. Не умеешь цепляться к заказчику.

– Я уволен? – спросил прямо.

Он будто не услышал.

– Наверняка ты пришел сюда с какими-то принципами в голове. Не пойми меня неверно: принципы – это хорошо, – сказал он, ритмично пережевывая резинку, – Но если хочешь заработать, тебе нужно о них забыть. Понял меня?

– Кажется, да.

Ответ ему не понравился. На меня устремился взгляд стеклянных глаз. Директору было за 50, но ни единого седого волоска не было заметно на голове. Максимум на 40 выглядел. Из-за этого порой возникало ощущение, будто разговариваешь с кем-то ненастоящим, словно напротив тебя сидит механизированная кукла.

– Ну вот и отлично. Вперед, давай!

Я кивнул, и он отпустил меня. Вскоре я узнал на деле, как надо работать. От клиента поступила заявка на груз из Бельгии в Москву. Я договорился о перевозке со своим постоянным контактом – Станиславом Курцевичем. Наше сотрудничество всегда было приятным и взаимовыгодным, и больше всего заказов я закрыл именно с ним. Станислав вовремя присылал документы и быстро реагировал, если надо было что-то исправить.

В день бельгийской загрузки он мне позвонил. Сказал, что водитель стоит уже несколько часов, но никто его не грузит. Я связался с клиентом.

– О, я ошибся, – сказал он бесстрастным голосом, – Не Антверпен, а Брюгге. Кстати, места загрузки будет два. Щас на почту скину новую заявку.

И повесил трубку. Два места загрузки означали большую оплату услуг перевозчика. Не говоря о потерянном времени на простое. Впрочем, Станислав выслушал меня спокойно. Сказал лишь:

– Хорошо. Прошу доплаты в размере 150 евро.

Я передал директору. Он стер выступившие на лбу капельки пота, сдвинул брови и выдавил из себя:

– Давай посчитаем его расходы.

Из его расчетов выходило, что доплата клиента составляет пятьдесят евро. Я знал средние расценки на перевозки и понимал, что сумма Курцевича более правдива. Директор просверлил меня взглядом стеклянных глаз.

– Знаю, что ты думаешь. Ты и твои принципы… Но запомни, Андрей – мы не будем из-за прихотей пшеков перечить клиентам. Ведь тогда мы потеряем ДЕНЬГИ.

Он крепко стиснул лоб, на покрасневших висках вздулись крупные вены.

– Неважно. Пусть. Этот. Огородник. Евро-пан – ха-ха! – по буквам, ухмыляясь, выплевывал слова директор. – Пусть не выпендривается и едет. Так и скажи ему.