Две недели до Радоницы

Ее возглас растворился во взрыве тотального одобрения.

– Вообще, что такое изобилие? – продолжал Собепанек, – Это множество возможностей, множество удобств и множество вещей. Изобилие означает счастливую жизнь, жизнь в полном достатке. И я должен признать, что до изобилия нам все-таки далеко. В Нагоре еще мало доступного жилья, мало рабочих мест и мало больших магазинов. Что сказать, если «СМОК» – единственный торговый центр в крае. Однако я рад вам сообщить фантастическую новость.

Он на мгновение замолчал. Над головами впереди меня взметнулись две мясистые ладони. Раздался хриплый голос:

– Больше сервиса, курва!

– Януш, тише, – стыдливый шепот в ответ.

– Как тише, ежели кебаба нема! – бушевал Януш.

– Великий Совет, совместно с Sun & Son объявляет о начале новой программы обустройства края! – Собепанек широко улыбнулся, но улыбка его мне не нравилась. Она выглядела искусственной. Ладони появились из карманов и сомкнулись над его головой – в ожидании аплодисментов. На ладонях сидели черные перчатки.

– Я назвал эту программу так: «Вчера – болото склизко, а завтра будет Сан-Франциско!», – развел руки Собепанек и тут же расхохотался, – Это шутка, конечно! Над названием мы еще подумаем, а я расскажу суть. К концу года мы построим торговые центры в Подхале и Купавах. А в Бойкове появятся два новых района – деловой квартал «а-ля Дефанс» и кондоминиум «Трускавки».

– На серио?! – взвизгнул из толпы Януш.

– Но и это еще не все! – разрывался со сцены Собепанек. В его голосе появились почти маниакальные нотки. – Мы воздвигнем банк! Да, банк! В центре Бойкова! Ведь вам нужны будут деньги на покупки, деньги на путешествия, словом, деньги вообще! И в нашем банке вы сможете взять…

– ЗАМКНИСЯ, БЛАЗЕНЬ!

Залитую светом сцену пронзила тень. В толпе зашептались. Кто-то закричал: «Там, на Смоке!», и глаза хором устремились вверх. Собепанек, теперь скрытый во тьме, тоже медленно перевел взгляд над собой.

Широко расставив ноги на лапах-гребнях застывшего чудовища, над ним нависла ослепительно белая фигура. Кто это, было не разобрать, а потом – вжух! – белый занавес распахнулся. Огненно-желтый круг солнца, отраженный в лучах прожекторов, разлетелся по площади, ослепил глаза изумленной толпы. И когда зрачки постепенно привыкли к яркому отблеску, я смог, наконец, разглядеть человека, стоявшего на драконе. На груди его висела кольчуга с изображением солнца, за спиной развевался длинный белый плащ. Лицо скрывалось под железным шлемом с узкими прорезями для глаз. Стоял он таким образом, что скрывал морду дракона, а луч света выгодно освещал его фигуру. Площадь утонула в тишине – все ждали, что произойдет дальше. И тут Собепанек захлопал в ладоши.

– Потрясающе, брат-сонце – медленно произнес он, – Просто потрясающий цирковой номер. Должен признать, я впечатлен. Как только ты забрался туда в этом… гхм… одеянии. Оно тяжелое, точно. Интересно, как слезешь?

Вместо ответа Брат-сонце ловко нагнулся, обхватил лапу-гребень, на которой стоял, и одним движением опустился вниз. Скользнул, придерживаясь смочьей спины, вдоль туловища зверя и в следующее мгновение оказался напротив Собепанка. Все тут же смогли оценить, насколько герой был выше директора Sun & Son – макушка последнего доставала только до верхушки знака солнца на его груди.

– КОНЧАЙ БАЛАГАН! – прогремел брат-сонце.

Говорил он странно – голос был чуть хрипловатый, даже старческий. Он напомнил мне дедушку – как интонацией, так и манерой речи. Неужели дедушка Витольд был братом-сонце?! «Ха-ха, вот это поворот» – подумал я про себя, но тут же отбросило идею как сумасшедшую фантазию.

– Разве герои так общаются? Я рассчитывал на диалог, – вкрадчиво произнес Собепанек.

– В НАГОРЕ ЗЛОДЕЯМ НЕ МЕСТО! УБИРАЙСЯ!

– Я знаю, что ты меня не любишь. А ты считаешься преступником, между прочим. Ты знаешь?

– КОНЧАЙ БАЛАГАН!

– Ну ладно, – микрофон усилил глубокий вздох Собепанка, – Говорить ты не хочешь, так что я позову…

В этот момент по площади разнесся гласный голос.

– Директор Собепанек!

Толпа расступилась, пропуская говорившего в направлении сцене. Я вытянул шею, стараясь высмотреть, кто это был. Он вновь заговорил, и теперь уже по голосу я узнал Бориса.

– Не двигайтесь, директор Собепанек. Милиция вас сейчас арестует.

– Жартуешь22, Борис? – в голосе Собепанке будто что-то сломалось на конце слова.

– Есть серьезные обвинения против вас.

На сцену выскочил Фагас.

– Борис, что за нонсенс?! – раздраженно прокричал он в микрофон.

– Никакого нонсенса. Я созываю Большой совет, чтобы доказать вину… или невиновность директора Кацпера Собепанка. Разве это против законов?

– Престань, престань! – чуть не брызгая слюной, вопил Фагас, – Что еще за вина?!

– Хочешь, чтобы о том ведал весь Бойков? – с улыбкой в голосе спросил Борис, – Недобрый помысл.

– Все нормально, все нормально, – вступил Собепанек, – Борис имеет на то право – как никак, он занимается охраной края. Итак… Когда это собрание, пан Борис?

– Завтра рано. С моей стороны будет также свидетель и толмач, уведомляю.