Две недели до Радоницы

«Начинай с самого начала», – показал я брату. И так начался мой сумбурный перевод. Матей показывал все быстро, и я еле успевал переводить, а ведь нужно было вникать в смысл самому. Словом – вышло как вышло. Матей рассказал следующее:

«Sun & Son в прошлом году привезли в Нагору много яблок из Польши. Раньше их продавали в Россию, но из-за санкций поляки стали отдавать излишки другим странам за копейки. Возле супермаркета в Бойкове стояло несколько грузовиков, наполненных доверху только яблоками. Конечно, быстро их не раскупили, несмотря на огромные скидки. В итоге прелые и гнилые яблоки загружали обратно в фуры и везли на мусорку. Каждое утро несколько грузовиков проносились мимо здания компании, оставляя за собой на дороге след из перебродившего яблочного концентрата.

Однажды один из водителей не вышел на работу. Я знал его, и я также знал, что он решил уволиться без предупреждения. Ему задерживали зарплату несколько месяцев, и ему надоело ждать. Я попросил у него ключи от машины и вышел вместо него. С собой прихватил раскладную лестницу. Я был тогда в костюме брата Сонце, конечно. Возле главного здания Sun & Son притормозил, вышел из кабины и открыл двери фуры. О, вы не представляете, какой там был запах! Внутри все было заставлено пластиковыми корзинками с потемневшими гниющими яблоками. Только я открыл, сразу несколько яблок выпали и размазались в кашицу об асфальт.

По лестнице забрался на крышу фуры, прихватив с собой пару корзинок. Прямо напротив меня, за оградой трепетали флаги Sun & Son. Они и стали моей первой целью. Я собрал горсть яблок из корзины и запустил очередь из гнилых фруктов прямо в знамена. Несколько плодов попали в цель – и белоснежную ткань украсили размазанные темно-коричневые пятна. Потом я нацелился в стены из стекла. Скоро и на них расползлись точки из разбитых яблок. На меня нашел кураж: я один за другим пускал импровизированные снаряды, целясь в окна, двери, странный, ребристый узор на стенах.

Я быстро опустошил все тары, которые у меня были. Большинство плодов, конечно, растеклись жидкой пульпой по асфальту и плитке внутреннего двора, но стены и окна здания украшали расплывшиеся подтеки. Из здания уже выбегала охрана, и я быстро запрыгнул в кабину и дал газу. Грузовик позже бросил на одной из стоянок».

– Да-да-да, я помню эту историю! – воскликнула со смехом Дарья. – В «Гласе Нагоры» писали. Да еще снимки были! Я потом приходила посмотреть, но они уже все отмыли. Это ведь твой первый раз был в образе Брата-сонце, так?

Матей закивал. «Я хотел дедушке яблок привезти, он просил, – заговорил он через меня, – Но их сезон уже прошел, и яблоки были только в супермаркете от Sun & Son. Я приходил туда в течение недели и смотрел на эти безнадежные сморщенные трупики. В конце концов мне это надоело, и я решил накормить компанию собственной едой».

– А не боялся против них идти? – спросила Дорота.

«А боялись ли братья идти против дракона? – ответил вопросом Матей, – Боялся ли Брат-сонце возвращаться на гору? Когда в крае беда и люди бездействуют, кто-то должен пойти против зла. Пусть даже никто его не поддержит».

– Но почему? Почему тебя не поддерживали? – спросила Дарья. – Я вот всегда вдохновлялась твоими делами.

«Не то, чтобы не поддерживали. Людям хорошо жилось при Sun & Son. Зачем было что-то менять? Но ничего – скоро они увидят настоящее лицо компании».

– А вы послушайте меня!

Я песню про Нагору сочинил.

Про горы, про тенистые леса…

Но только гитару забыл.

Все оглянулись на Диму. Брат заметно переменился с того момента, как я встретил его у здания московского суда. В лучшую сторону. Щеки пылали под лохматой шевелюрой, а по-доброму лукавый взгляд скрывал за собой тысячи идей и историй, которые наверняка сейчас роились у него в голове.

– Ты думаешь, у нас нет гитары? – отозвался я, – За кого нас держишь?!

Подсвечивая путь фонариком в телефоне, я обежал хостел вокруг. Возле сарайчика с бревнами распахнул дверь шопы. На меня посыпались туристические рюкзаки, ботинки, кошки альпинистов и прочее снаряжение в аренду. Я вынырнул из завала и, разгребая руками туристический хлам, заплыл внутрь шопы. Ах вот же она – «Веточка вишни», подарок русского барда, что гостил у нас давным-давно. Название подходило – два закольцованных изгиба с жилами струн вдоль на колках были как раз цвета спелой вишни.

Я вернулся с гитарой к нашему сборищу. Дима, Дорота и Матей стояли под светом фонаря и смотрели в мою сторону с каким-то напряжением во взгляде. Я протянул гитару Диме, но он как-то странно отшатнулся от меня.

– Эй, ребята, вы чего? – спросил я.

Тут мне на спину кто-то прыгнул. Тонкие руки обхватили за шею, ладошки сцепились на груди. Прядь каштановых волос рассыпалась на моем лице, а в ухе раздался рык Дарьи.

– Дарья, может не здесь, – смущенно пробормотал я.

– Андрей, мы дракон, – зашипела она.

– Чего?

– Присядь.