Две недели до рая

– Нет. Я оделась и ушла. Даже душ принимать не стала – побрезговала. В его общаге была одна грязная душевая на весь этаж. Вернулась домой и стала ждать. Я думала, что Андрей не выдержит и все ей расскажет. Он всегда был честным и совестливым. Но наш Ромео испугался, хотя терять ему было нечего. Он струсил и не смог. И тогда все рассказала я – в очередной раз, когда Алена пришла ко мне поплакаться про свою несчастную жизнь. Дело было у меня дома. Она говорила, говорила, а я уже не слушала. Отключилась и смотрела на нее, понимая, что всю жизнь дружила, что называется, в одну калитку. Она ни разу не спросила, как дела у меня, ни разу не предложила помощь, ни разу не позвала с собой, хотя мы все детство планировали уехать куда-нибудь вместе. В этот момент я осознала, что надо самой оторваться. Не ждать, что она просто оставит меня здесь, как забытую игрушку на остановке – на пути к своей блистательной жизни, а самой все прекратить, отодрать ее от себя, как засохший пластырь.

Даша сделала еще один глоток и вытерла лоб, на котором проступили капли пота – то ли от духоты, то ли от напряжения.

– Помню, я вклинилась в ее жалобный щебет и сказала: «Мы с Андреем переспали». А Алена не поняла. Рассмеялась и продолжила свою фразу, и только когда я не засмеялась вместе с ней, вдруг замолчала. Глаза у нее стали такие… не знаю, как сказать, круглые и мертвые, как у куклы. Этот взгляд – меня прожгло им насквозь так, что я пожалела обо всем содеянном в тот же миг. Но было уже поздно. Я просила прощения, даже на колени перед ней бухнулась. Но это не помогло, конечно. Она кричала, плакала, у нее началась такая истерика, что пришлось ей воды дать, чтобы успокоить. Она выпила, стуча зубами об ободок кружки, затихла, вытерла губы и, не глядя на меня, направилась к выходу. Я побежала следом, хотела остановить или проводить – на улице уже было темно, а она была в таком состоянии, что мне стало за нее страшно. Но Алена оттолкнула меня и убежала. Тогда я в панике позвонила Андрею, и он страшно разозлился. Орал, что я все испортила, сломала им обоим жизнь. Материл меня, называл потаскухой. В общем, так все и кончилось. Алена перестала со мной общаться. И с Андреем я больше не разговаривала. Потом она уехала. А я познакомилась с Игорем – на одной из университетских вечеринок и, как оказалось, вытащила счастливый билет.

Даша обвела победным взглядом свою гостиную, и в этот момент я уже не сомневалась – свой счастливый билет она не вытащила, а выгрызла силой. Наверняка дралась как кошка со множеством претенденток, пока не оттерла их всех за красную границу татами.

– Вы не пытались связаться с Аленой, когда она была в Москве?

– Ну, вы же знаете, что пыталась, – улыбнулась девушка, глядя на Ивана, – я у Бориса Михайловича узнала ее телефон, сказала ему, что хочу помириться.

– А зачем вам на самом деле был нужен ее телефон? Что вы от нее хотели? – Мне казалось, я нащупала в этом разговоре какую-то важную ниточку.

– Я не обманывала – помириться хотела. Оказалось, очень тяжело жить с этим камнем на душе. Мне казалось, прошло достаточно времени, чтобы ее обида хотя бы немного утихла, но Алена и слышать ничего не хотела обо мне. Когда я позвонила, она обругала меня последними словами и велела никогда больше не появляться в ее жизни.

– И вы не появлялись?

– Нет, – покачала головой Даша, – в тот день мы с ней разговаривали в последний раз.

– А где вы были позавчера около полуночи?

– Здесь, где мне еще быть. Муж подтвердит, если будет необходимость, но я надеюсь, вы сдержите слово и не скажете ему ничего. Мне незачем было убивать Алену. Скорее это она с удовольствием убила бы меня.

* * *

Когда мы отъезжали от дома Муромовых, солнце уже стояло в зените, и я начала думать, что отдых в тропиках – не такая уж хорошая идея. Футболка на мне прилипла к телу, лицо было блестящим от пота. Иван тоже чувствовал себя некомфортно.

– Я сейчас сварюсь, – сказал он, когда мы садились в машину.

Кондиционер нас спасал на время пути, но впереди был еще длинный день, и его как-то надо было пережить.

– Интересно, завтра будет такое же пекло? – вздохнул Иван.

– А мне другое интересно, – отозвалась я.

– Что именно?

– Как при такой жаре она в лонгсливе ходит?

– В чем?

– В кофте с длинными рукавами.

Мы выехали на шоссе и помчались в сторону города, но на одном из поворотов Иван притормозил, а затем свернул налево, на широкую проселочную дорогу.

– Так, – нахмурилась я, – полиции известно, с кем я нахожусь. Меня точно будут искать, а Кирьянов прямиком направится к тебе!

– Я хочу заехать на дачу, принять душ и переодеться, если ты не против, – засмеялся мой спутник. – Я ни секунды больше не выдержу в рубашке и джинсах.

– Ладно. Но это нечестно. Я-то останусь при своих джинсах.