Две недели в другом городе

Джек проводил взглядом двух мужчин, скрывшихся в темном подъезде, затем попросил таксиста отвезти его в гостиницу. Пока он ехал, ему пришло в голову, что Вероника до сих пор, наверно, сидит со своим мужем в ночном клубе и пьет шампанское;человек с лицом комиссара, произнесший: «Сядь прямо. Ты уже не ребенок», продолжает безжалостно наказывать ее.

Последний шанс, последний шанс, подумал Джек. Завтра она уже будет в Афинах.

На мгновение он поддался соблазну. Джек даже устремился вперед, собираясь обратиться к водителю. Он застыл на краю сиденья в неудобной позе. Водитель повернул руль, не снизив скорость. Джек откинулся на спинку сиденья. Нет, путь бедная девушка останется в своей застрахованной швейцарской постели.

Через пять минут он уже был возле гостиничной двери.

27

В отеле Джека ждали две записки одинакового содержания. Клара Делани просила мистера Эндруса позвонить ей в больницу, когда бы он ни пришел.

Поднимаясь к себе на лифте, он разглядывал эти послания, написанные неразборчивым почерком гостиничной телефонистки. В больницу, в больницу, читал он снова и снова. Поминки, подумал он, охваченный чувством вины. Меня забавляла мысль о том, что мы справляем поминки по Делани.

Джек заспешил по устланному коврами коридору к себе в номер. Он отпер дверь и, оставив ключ в замке, направился к телефону, стоящему в гостиной. Горничная оставила включенной одну лампу возле телефона, яркий конус света выхватывал аппарат из полумрака комнаты.

Ему не сразу удалось связаться с Кларой Делани. Дежурная медсестра сначала не соглашалась позвонить в палату Делани, ссылаясь на поздний час, и лишь после бурного спора она вызвала Клару.

Джек посмотрел на часы. Стрелки показывали тридцать пять минут третьего. Он вспомнил слова Сэма Холта: «В таком месте… В лучшем римском клубе», а также кровь вокруг глаз Роберта Брезача, выступившую после того, как муж Вероники разбил парню очки.

Наконец после нескольких щелчков в трубке раздался голос Клары: – Алло.

– Клара, – сказал Джек, – в чем дело? Что-нибудь случилось?

– Кто это? – недовольным тоном разбуженного человека спросила Клара.

– Джек. Ты просила меня позвонить. Я только что пришел и… А, – вяло произнесла Клара. – Джек. Как Морис?

– Без изменений, – сказала Клара.

В ее голосе присутствовали странные ноты, которые воспринимались как знак враждебности.

– Я рад, что ты наконец решила прийти к нему, Клара, – сказал Джек.

Это так похоже на нее, подумал он: соизволив навестить больного мужа, она разбила ему ночной сон.

– Я уверен, ты поступила правильно, – добавил он.

Узнав, что Морису не стало хуже, Джек уже пожалел о своем звонке. Что бы ни собиралась сказать ему Клара, утром Джеку было бы гораздо легче вынести общение с ней.

– Послушай, Клара, – сказал он, – уже очень поздно. Завтра вечером я, как обычно, приеду в больницу, и…

– Нет, ты не приедешь.

– Что ты сказала, Клара?

– Я говорю, завтра ты не приедешь в больницу, – произнесла Клара. – Я не пущу тебя в палату Мориса.

– Ты что говоришь?

– Навещать Мориса могут только его друзья, – сказала Клара. – Ты ему не друг.

Джек вздохнул.

– Клара, – произнес он, – несомненно, ты хочешь сказать мне нечто неприятное. Сейчас слишком поздно, чтобы говорить о неприятных вещах. Мы побеседуем утром…

– Больше мы никогда не будем разговаривать, – громко заявила она. – Не думай, что мне неизвестно о том, как ты обошелся с несчастным Морисом, когда он лежал на смертном одре. Он все мне рассказал.

– Как я обошелся с несчастным Морисом? – спросил Джек. Он понимал, что ему следует немедленно опустить трубку, а утром связаться непосредственно с Делани, но атака Клары пробудила в нем любопытство.

– Ты предал его, – резким тоном произнесла Клара. – И это после всего, что он для тебя сделал…

– Клара, возьми себя в руки, – спокойно попросил Джек. – Объясни, каким образом я предал Мориса.

– Не считай меня идиоткой, – едва не срываясь на визг, потребовала Клара. – Довольно. Сегодня ночью мы с Морисом все обсудили, теперь он будет слушать меня, позволит мне заботиться о нем. Он понял, что всю жизнь был слишком наивным и доверчивым, а теперь расплачивается за это. Отныне, – торжествующе произнесла Клара, – каждый, кто пожелает получить что-либо от Мориса Делани, прежде будет иметь дело со мной.

Прирожденная тюремщица, подумал Джек, наконец-то достигла вершины своей карьеры, ей дали ключ от тюрьмы.

– Мне ничего не нужно от Мориса, – сказал Джек, – и от тебя тоже. Но я приеду к вам сейчас, чтобы объясниться окончательно,

– Не утруждай себя, – сказала Клара. – Ты не войдешь в палату. Я встану у ее дверей. Он больше не будет растрачивать свое время и чувства на людей, вонзающих ему в спину кинжал.

– Ладно, Клара, – не повышая голоса, сказал Джек, – на сегодня довольно. Попытаюсь что-нибудь понять утром. Сейчас Я ложусь спать.

Он собрался опустить трубку.