Две недели в другом городе

– О чем она говорит? – спросила Хенкен. Деспьер пожал плечами.

– О том, что в молодости мы все были лучше? Это общеизвестно, – ответил Джек.

Возможно, – согласилась Вероника, – но эта мысль не испортит статью.

– Он пользовался колоссальным успехом у женщин, – сказала мисс Хенкен, поглощая спагетти и моллюсков. – Сплетен ходило предостаточно… Он мог иметь любую. Напишите это. Читатели придут в восторг.

– К совету Фелис стоит прислушаться, – серьезно сказал Деспьер. – Она держит руку на пульсе публики.

– Ручаюсь, – сказала мисс Хенкен, лукаво посмотрев на Джека из-под белесых бровей, – в молодости, когда вы выглядели так, как в «Украденной полночи», вы тоже могли иметь любую.

– Я составлю для вас список, мисс Хенкен, – с неприязнью в голосе произнес Джек, – прежде чем уеду из Рима.

Теперь он – женатый человек, – усмехнулся Деспьер, – и государственный деятель. Не береди ему душу сладостными воспоминаниями.

– Я просто сделала ему комплимент, – обиженно сказала мисс Хенкен. – Что, теперь и комплимент мужчине сделать нельзя?

Джек встретился глазами с Вероникой; девушка загадочно улыбнулась ему, склонив голову. Похоже, она считает, что я и сейчас выгляжу недурно, подумал удивленный Джек.

От Деспьера, замечавшего все, не укрылось, что Джек еле заметно переглянулся с Вероникой; француз откинулся на спинку кресла, из-под прикрытых век посматривая на них обоих и, как показалось Джеку, обдумывая план мести.

– Будь осторожна, говоря с ним, – лениво сказал он. – Его жена ужасно ревнива. И к тому же она очень красивая. Настолько красивая, – продолжил Деспьер, – что стоит Джеку покинуть город, как она тотчас становится самой популярной женщиной в Париже. Между прочим, Джек, – сказал он, я тебе говорил о том, что утром мне звонила знакомая из Парижа? Она видела твою жену. Я тебе говорил?

– Нет, – ответил Джек, – не говорил.

– В три часа утра Элен находилась в «Белом слоне», – сказал Деспьер. Она танцевала с каким-то греком. Моя приятельница не знает, кто он, но, по ее словам, танцует он великолепно. Она сказала, что Элен выглядела сногсшибательно.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвался Джек.

– Они – самая счастливая семейная пара из всех известных мне, – сказал Деспьер девушкам, завершая свою месть. Правда, Джек?

– Не знаю, ответил Джек. – Я не знаком со всеми твоими женатыми друзьями.

– Если бы я мог надеяться на успех, – сказал Деспьер, – я бы обязательно приударил за Элен. Она прелестна, а с ее мужем не скучно. Нет ничего хуже, чем роман с женщиной, муж которой – зануда. Никакая женская привлекательность не послужит достаточной компенсацией за те часы, что вам придется проводить в его обществе, изображая из себя друга семьи.

Мисс Хенкен нервно рассмеялась; журналист дал молодой женщине возможность заглянуть в бесконечно далекий от нее мир адюльтера. Деспьер, радуясь одержанной победе, занялся спагетти.

Не дождавшись кофе, он взглянул на часы и вскочил с кресла. – Придется вас покинуть. У меня свидание. Мы обязательно должны каждый день встречаться за ленчем.

Помахав рукой, он отошел от столика. Хозяин ресторана поспешил к французу. Деспьер обнял итальянца за плечи и вместе с ним направился к двери. Джек проводил их взглядом, сердясь на себя за то, что он позволил Деспьеру уйти, не оплатив хотя бы половину счета. Он посмотрел на Веронику, желая понять, как она реагирует на то, что Деспьер внезапно покинул ее, но девушка с невозмутимым видом ела грушу.

Похоже, я ошибся, подумал Джек.

А через несколько минут, когда они допили кофе и Джек попросил счет, подошедший к нему хозяин ресторана, широко улыбаясь, заявил, что ленч уже оплачен; синьор Деспьер, добавил итальянец, сказал, что сегодня вы все – его гости.

6

Когда они вышли на улицу, мисс Хенкен сообщила, что отправляется в Cinecita[15] узнать насчет работы; они поймали для нее такси, и она уехала. Судя по выражению ее лица, она привыкла обходиться без провожатых.

– Вам в какую сторону? – спросила Вероника.

Она стояла, распахнув пальто, и Джек догадался, что девушка демонстрирует свою фигуру.

– Я пройдусь пешком до отеля.

Собираясь попрощаться, Джек задумался, должен ли он из вежливости спросить ее телефон. Не буду, решил он, все равно я им не воспользуюсь.

– Можно прогуляться с вами? – спросила Вероника, снова облизав языком уголок рта.

– Конечно, – ответил Джек, и они зашагали рядом, не касаясь друг друга. – Я буду только рад. Если вы никуда не торопитесь.

– До пяти часов я свободна, – сказала она.

– А что вы делаете потом? – спросил Джек.

– Работаю, – сказала Вероника. – В бюро путешествий. Отправляю людей в те места, где хотела бы побывать сама.

Солнце скрылось за зловещими свинцово-черными тучами, которые наступали на Рим с севера; ветер рвал в клочья края афиш, расклеенных на желтых стенах домов. Дело шло к дождю.

Они прошли мимо двери, возле которой собирала подаяние согбенная, плохо одетая женщина с грязным ребенком. Держа малыша одной рукой, нищенка бросилась вслед за Джеком,повторяя: "Americano, americano»[16]. Вторую руку – скрюченную, давно не мытую – она протягивала вперед.