Две ночи и тысячи дней (СИ)

- Господин… - тихо позвал наложник.

Халед чуть сдвинулся и так же тихо спросил:

- Что? Говори. Я тебя слушаю.

- Дозволено ли мне будет говорить о моих желаниях?

- До рассвета я разрешаю тебе говорить и делать. У тебя приятный голос. Говори.

Дженсен покусал губу, а затем попросил:

- Ляг на спину, господин.

Халед слегка удивился, но сделал, как его попросил молодой человек.

Дженсен отодвинулся и просто уставился на принца, прижав к губам пальцы и слегка трогая их, словно запоминая ощущения. А затем потянулся рукой к поясу шаровар.

- Ты не против?

Халед же спросил:

- Ты хочешь снять их сам?

Дженсен удивленно замер, а потом помотал головой:

- Нет.

- Мне их снять?

Наложник прищурился:

- Ты играешь со мной, господин?

- Немного, - улыбаясь, признался принц. - Но я сниму.

Мужчина в мгновения избавился от штанов и вновь лег на спину.

Дженсен сидел рядом и теперь рассматривал обнаженное тело. Природа одарила сына его хозяина поистине великолепным сложением и Дженсен залюбовался изгибами и тем, как свет свечей играет на темной бронзовой коже.

- Ты смотришь так, словно прежде не видел голого мужчину.

- Красивого - нет.

- Не верю, - с улыбкой сказал принц. - В гарем захаживают не только обрюзгшие старики.

- Никто из них не идет ни в какое сравнение с тобой, господин, - робко, словно на пробу, улыбнулся Дженсен.

- Льстец, - Халед положил руку ему на шею и погладил по щеке. - Если ты хочешь поболтать, то я не против. Но сделаем это позже. А пока у нас есть занятие поинтереснее, - и он потянул наложника на себя. Но не к паху, как ожидал тот, а к губам - чтобы поцеловать. Второй рукой он помог Дженсену усесться на нем верхом, а затем огладил по бедру, ягодице, пояснице, спине - и обратно.

Эта ласка была столь нежной но вместе с тем уверенной, что Дженсен буквально сам выгнулся вслед за этой рукой и прикрыл глаза.

- Ты улыбаешься, - заметил Халед.

- Потому что мне хорошо, - не стал скрывать Дженсен. - У тебя сильные руки.

Принц положил обе ладони на его бедра и принялся гладить до колен и обратно. Дженсен распахнул глаза и уставился на него.

- Почему ты столь добр к моему телу?

- Потому что мне нравится, когда хорошо двоим.

Дженсен, все еще обмирая от въевшегося за годы под кожу страха, сам склонился и опять поцеловал принца. Ему нравились эти губы, тонкие, уверенные и приятные на вкус. Тихо выдохнув, он лизнул нижнюю губу и склонился к шее, поцеловал то место, где билась вена жизни и мягко выдохнул в ухо. Он знал, что может сделать с телом такая простая манипуляция, но он жаждал знать, как отреагирует принц.

Халед чуть откинул голову, шумно выдохнул через нос и сильнее сжал руки на бедрах наложника. Искусство любви Дженсену было прекрасно знакомо и было бы глупо считать, что он не будет его использовать. Правда сейчас оно было кстати и на удивление гармонично вплеталось в то, чем они занимались. Точнее, собирались заняться.

- Если ты решил поиграть, делай это осторожней, - сказал он Дженсену. - Я стану слишком страстным, если ты будешь и дальше продолжать в том же духе.

Дженсен тихонько фыркнул и прикусил мочку уха.

- Я хочу увидеть твою страсть, мой господин.

- Я не шучу, Дженсен.

- И ты просил меня говорить правду, господин.

Халеду ничего не оставалось, как усмехнуться.

Дженсен вновь выдохнул в ухо принца, заставив того еще сильнее сжать пальцы на бедрах, после чего спустился ниже и провел носом по его груди. Удивительно, но в отличие от большинства тех, кто побывал в его постели, кожа принца была гладкой и приятно-теплой. Ее хотелось попробовать на вкус. Что молодой человек и сделал, вначале скромно лизнув, а затем не выдержав и вобрав в рот левый сосок, сразу же потянув его зубами. Рука в это же мгновение спустилась по твердому животу вниз и остановилась на пахе. Короткие ногти царапнули кожу и запутались в аккуратных завитках, принявшись поглаживать напряженные мышцы, где было горячо и дрожало от напряжения. Дженсен старательно игнорировал горячий член, который чувствовал животом. До него он еще доберется. Сейчас он хотел испробовать на вкус эту кожу, заставить трепетать это тело.

Ему хотелось хотя бы раз в жизни побыть собой и у него было на то разрешение.

Принц же молча молился всем известным ему богам. Он сам согласился на это. Сам пожалел этого наложника, позволив ему делать все, что тому хотелось. Как оказалось, хотелось ему многого. И во всем, что он делал, он был искусен. Ни одна женщина, не считая наложниц, не говоря о мужчинах, не ласкала его так, как это делал Дженсен. Принцу казалось, что кожа горела там, где ее касались губы и пальцы наложника. А тот не спешил, все его ласки были размеренными, он точно знал, что делал. Пальцы принца против воли все сильнее и сильнее сжимались. Завтра на теле любимца его отца останутся следы.

- Господин, что с тобой? - оторвавшись от покусывания теперь уже правого соска, озабоченно спросил Дженсен. Тело принца было слишком напряжено для того, кто получает удовольствие, и это заставило испугаться.

- Все… хорошо… - прохрипел Халед. - Я не ожидал… такого…