Две полоски для мажора

Не выхожу из его головы, значит? Отвожу взгляд от чёрных глаз, сделав вид, что схема пожарного выхода за плечом Марка на противоположной стене невероятно интересна.

— Так, может, ты неправильно все понял? — равнодушно бросаю я.

— То есть если я наберусь наглости и напишу сообщение, что заеду за ней завтра вечером и тем самым приглашу на свидание, то не буду послан?

— Попробуй, — пожимаю плечами, когда на языке вертится: «уверена».

И я все ещё «рассматриваю» план эвакуации с сердцем-юлой в груди, потому что готовлюсь к усмешке Громова на этот разыгранный мини-спектакль.

— Тогда я буду ждать от неё ответа, — но голос Марка непривычно серьёзен. — А ты, Лика, постарайся не нарваться больше на всяких уродов. Меня может не оказаться рядом в этот момент. Договорились?

Всё-таки опять повернувшись к Громову, вижу, что это просьба не издевка или шутка. Он смотрит на меня с открытым беспокойством.

Что я могу ему ответить? Что я внезапно стала и не против, чтобы Громов маячил где-то рядом? Да это походу сияет на моем лбу.

Я согласно киваю, растерянно хлопая ресницами. Не говоря больше и слова, Марк, испытывающе смотря на меня упор, прячет разбитые костяшки пальцев в карманах шорт. Сделав пару шагов спиной назад, он разворачивается и уже через несколько секунд исчезает за ближайшим поворотом коридора.

Стоит ли говорить, что когда я спустилась к Насте, ждущей в холле с моими вещами, я первым делом ринулась искать телефон в сумке, пока на меня сыпался миллион вопросов о произошедшем.

И глупая предательская улыбка липнет к моим губам, когда вижу на экране значок непрочитанного сообщения.

Номер с пятью восьмёрками: «Ничего не знаю. Завтра в шесть вечера заеду за тобой в общагу».

Глава 7

Марк

— Твою же...

Я шумно втягиваю воздух через зубы, когда прохладная вода касается ран на лице. Приходится терпеть противное жжение на коже, стиснув челюсть. Проведя мокрыми пальцами по волосам и зачесав их назад, выпрямляюсь над раковиной, встречаясь с собственным отражением в зеркале.

Да уж. Не критично, но уже прям красавчик с боевыми шрамами: небольшое рассечение над бровью, парочка ссадин на лице и немного ноет нижняя губа.

И пока шумит вода из-под крана, криво усмехаюсь самому себе. Интересно, мне выщемить со своими пацанами того конченного и добить где-нибудь в лесу или сказать ему спасибо?

Откуда эта тварь взялась на стадионе в тот момент понятия не имею. Но тварь он однозначно. Девчонка была жутко напугана, а вот я получился крут. Хоть и не планировал красить себе лицо. На хрен оно мне надо было? Ради секса? Я и без этого имел отличный план. Лика итак на всю пару примагнитилась ко мне взглядом, но тот тип... Смешал мне все карты, но в очень удачный расклад.

Я вообще не ввязываюсь в подобные потасовки, но эта рыжая. Чёрт! Что-то толкнуло. Гребаная жалость? А как её не жалеть? Лика даже пахнет беззащитностью и невинностью.

Потерев щеку, одаренную ее милейшим поцелуем, давлю улыбку своему отражению. А в груди теплеет. То-то же! Награда нашла своего героя. Только мало мне. Ма-ло. Хочу ещё. Хочу, чтобы она так жадно и смотрела на меня дальше, распахнув свои глаза-аквамарины, но уже подо мной.

Лику хочу. Торкает меня от неё, а сегодня прям до какого-то нетерпимого животного чувства в животе, когда увидел её беспомощно стоящую перед тем уродом.

И чего Поляк фыркает на рыжую? Не ему же разворачивать фантик у этой конфеты.

— И что ты в ней нашёл, Марк? — знакомый елейный голосок за спиной заставляет вздрогнуть.

Но поворачиваться не приходится. В отражении позади меня и так вижу знакомые черты. Тяжёлая россыпь смоляных волос, обрамляющих кукольно инстаграмное личико: идеальные чёрные брови, подведенные стрелками глаза и изумительно прокаченные алые губы. И, конечно, неизменно тяжелый аромат дорого Гуччи.

Карина. Мы когда-то часто и долго любили друг друга голыми.

— И тебе привет, — хмыкаю я. Выключив воду, тянусь к автомату с бумажными полотенцами у зеркала. — Какими судьбами? Ты же вроде выпустилась в прошлом году?

— Предки заставили магистратуру покорять, — сдув невидимые пылинки с вызывающе красной футболки, Карина кривится и подпирает плечом белоснежный кафель. — Поляк сегодня тоже здесь. Пытаемся тебе дозвониться, и не але. А потом узнаем вот новости...

— она прожигает взглядом мое лицо.

Продолжая смотреть на Кару в зеркале, осторожно вытираю свой фейс салфетками:

— Собираешь информацию по сплетням?

— Да весь универ гудит, что сам Громов полез в драку. И за кого? — в глазах Карины мелькает что-то похожее на отвращение.

— За кого? — ехидно передразниваю её и, скомкав бумажное полотенце, бросаю в урну под раковиной.

Тишину маленькой мужской уборной для преподавателей оглушает цокот шпилек, а через секунду меня резко разворачивают, дёргая за плечо.

— Зачем тебе она? — напряженное лицо Карины оказывается прямо перед моим.

Я невольно отмечаю, что с ней не надо наклонять голову и смотреть сверху вниз, как с Ликой, макушка которой едва достаёт мне до подбородка. А Кара плюс шпильки - и мы почти одного роста. И как-то это уже не прикольно.