Две повести о войне

Вернер вышел из комнаты, вскоре вернулся.

– Скоро будут и чай, и кофе, – сказал он.

– Так вот, Карл, об объективных факторах поражения Германии в этой войне, продолжил Самойлов. – Вы спрашивали, откуда придет помощь. Отвечаю – из Соединенных Штатов Америки.

– Но, Иван, зачем Америке защищать большевистскую Россию? Я там бывал, и мне хорошо известно, в Америке решительно не воспринимают коммунистическую идеологию. Мне даже кажется, что тамошняя политическая элита даже испытывает удовлетворение от того, что Германия собирается прикончить советскую власть – раз и навсегда.

– Я согласен, Карл, что такие политические деятели имеются в Америке, и их немало. Но вы забываете, что практически все они считают германский нацизм таким же исчадием ада, как и коммунизм. Какое из двух зол они возьмут под свою защиту? Я уверен – Америка выступит на стороне Советского Союза. Не потому, что она считает его более гуманным, если это слово вообще применимо к злодейской большевистской власти. За океаном будут исходить из того, что в случае поражения СССР погибнет и Англия, последний оплот свободы и демократии в Европе. А значит, взоры Гитлера, а возможно, и Японии затем неизбежно устремятся на Соединенные Штаты. Так что логика тут проста, Карл, с дальним прицелом: оказывая помощь Советскому Союзу, Вашингтон создает хорошие предпосылки для борьбы с нацизмом и его окончательного уничтожения.

– А как вы, Иван, лично считаете, какое из двух зол хуже – нацизм или коммунизм?

– Моя точка зрения на это счет такова: оба злодейского устройства, оба исповедуют преступную, античеловеческую идеологию. Как говорят у нас в России, два сапога пара. Разница между ними только в том, что нацизм избрал мишенью для поголовного уничтожения отдельные расы, а большевизм воюет со своим собственным народом, одновременно замахиваясь на свободу других государств под лозунгом мировой революции. То есть марксизм советского розлива планирует устраивать бойню на всем земном шаре. Вот и считайте, какой из них чудовищнее.

– Получается, Иван, германский фашизм менее подлый, – засмеялся майор.

– Я на эти все гнусные идеологии смотрю иначе. Те или иные преступные политические учения, на мой взгляд, являются только ширмой для установления диктатур. То есть для меня, например, названия мировоззрений не имеют особого значения. Есть даже единоличные режимы, которые публично вообще не исповедуют никакой философии, но творят зло не хуже негодяев со взглядами. Главное для меня – власть сменяема или несменяема. Если несменяема, то жди беды. Партия Гитлера была избрана демократическим путем, путем честных выборов. Если бы прежний государственный режим в Германии сохранился, то достаточно было тому же Гитлеру только заикнуться о войне, как он тут же был бы выброшен на политическую свалку. Но он совершил государственный переворот и теперь проливает кровь немцев и других народов. Несменяемость любой власти, дорогой Карл, обязательно приводит к нарушениям прав и свобод человека, к коррупции, воровству, нищете, технологической отсталости страны и, конечно, к войне. К войне большой или малой, но бойня обязательна для несменяемой власти. Такова ее природа, потому что диктаторами становятся, как правило, люди недалекие, серые, пустоголовые, для которых еще одна резня – это не смерть, кровь и слезы людей, а решение каких-то престижных политических вопросов.

– Иван, я не сказал бы, что Адольф Гитлер – человек серый, недалекий и пустоголовый. При нем резко улучшилась жизнь простых людей. Вы же тоже должны хорошо помнить, в те времена вы бывали в Германии, какой кошмарный был быт рядовых немцев в конце 20-х – начале 30-х годов: жуткая инфляция, дороговизна несусветная, нехватка продуктов питания и других товаров первой необходимости. Меня никак нельзя уличить в симпатиях к Гитлеру и его партии, но надо согласиться, что под их руководством Германия преобразилась в лучшую сторону с точки зрения материального благополучия.

Постучав, вошел адъютант, на подносе он принес две чашки черного кофе, вазочку с печеньями и конфетами. Выйдя, вернулся с пузатым чайником кипятка с заварным чайником сверху вместо крышки. Оба, Самойлов и Вернер, пригубили кофе.