Две столицы

И сейчас они вместе прогуливаются. А товарищи-то не простые. Высокий полноватый мужчина, одетый в новомодный английский фрак из тёмно-синего сукна, был не кем иным как английским дипломатом Бенджамином Гарликом, советником английского посольства, пока исполняющего обязанности английского посланника в России. Так и ладно бы. Много тут послов и всяких прочих иностранцев. Только прогуливался он чуть не под ручку с прусским полковником Карлом Христианом Эрдманом Ле Кокком, адъютантом короля Пруссии Фридриха-Вильгельма III, который, как сообщил ему цесаревич, прибыл для ведения переговоров по вопросам морского нейтралитета.

Мысль пришла в голову мгновенно. Александр опять не принял никаких мер по полякам, а Государственный Совет тему эту замнёт и заговорит. В лучшем случае введут на территорию будущей Белоруссии пару полков и переселят желающих немного на Волгу. Это ничего не изменит, и в Наполеоновские войны десятки тысяч поляков будут на стороне Наполеона уничтожать русских. Не пойдёт так. Нужен Александру ещё один пинок. И пинок должен быть таким, чтобы нельзя уже было спустить на тормозах. И вот они, два самых подходящих, из находящихся на территории Российской империи, человека для этого «пинка», пошли в сад.

Брехт спустился на первый этаж, там, в конце большого фойе, сейчас были на столах грудами составлены тарелки с объедками ужина. Там же и столовые приборы горками лежали. Сновали туда-сюда гости и слуги. Пётр Христианович прошёл мимо стола и постарался незаметно нож спереть. Вроде никто «Держи вора!» не закричал.

Событие тридцать шестое

Не лучше ль мотыльку в огне сгореть,
Чем в пустоте и мраке умереть!

Саади

Стараясь не привлекать внимание слуг и гостей, Пётр Христианович вышел из дворца и спустился по ступеням мраморным на дорожку. Отсюда, снизу, послов не было видно. Направление, где он эту парочку видел, примерно определив, Брехт, стараясь близко к этим щитам с горящими плошками не подходить, двинулся в сторону озера. Поднялся небольшой ветерок и пламя стало дёрганое и неровное, интересный эффект при этом получался, словно цветомузыка какая из будущего. Из окон лилась музыка, и в такт этой музыке то один, то другой щит под дуновением ветерка чуть ярче вспыхивал. И огненная река, что отходила от пруда, будто играла на перекатах.

Пётр Христианович уже дошёл до пруда, а послов не было видно. Дальше в темноту Брехт идти не решился, да и не верилось ему, что иностранные дипломаты туда попёрлись. Что им в темноте делать? Возле живописно разложенных больших глыб каменных он снова огляделся. Не видно. Пришлось на одну из них взобраться. Англичанина с пруссаком видно не было. Махнув рукой, Пётр Христианович решил возвращаться. Поманила удача и в окончании фиг показала. Сам виноват, нужно было активнее ходулями перебирать.

— Гот…

Звук раздался откуда-то справа. Там уходила в темноту дорожка, окаймлённая подстриженными кустами. Проверить стоит, Пётр Христианович дошёл до неё и, за первым же кустом шарообразным, увидел парочку дипломатов. Нет, блудом содомским сер с герром в темноте не занимались, стояли, разговаривали. Петра пока не видели. Были к нему спиной повёрнуты. Брехт огляделся, так-то он на освещённой части парка находился и с крыльца и с окон был виден. Правда, расстояние приличное, и никто не сможет гарантировать, что это был именно граф фон Витгенштейн, много здесь народу пожаловало на бал в гусарских доломанах. Тем не мене, Брехт решил подстраховаться, он пошёл назад к дому, и, проходя мимо последнего щита с плошками, шмыгнул за него. По влажной траве он обогнул этот забор из кустов и оказался на той самой дорожке, на которой и стояли дипломаты, только с другой неосвещённой стороны. Три широких шага и он выскочил прямо на них. Англичанин и немец стояли к нему лицом, и Пётр сделал им знак рукой, подзывая. Видимо его узнали, переглянулись и стали подходить, а Брехт в это время продолжал неспешно приближаться к послам. Когда расстояние сократилось до метра примерно, и те встали, Брехт резко шагнул к более высокому и плотному англичанину и всадил тупой кухонный нож в глаз советнику английского посольства Бенджамину Гарлику.

— Минус один, — Пётр Христианович повернулся к застывшему в ступоре пруссаку. — Он хотел выпить из вас всю кровь, — сообщил он, мотнув головой на свалившегося под круглый куст англичанина.

Немец посмотрел на труп, потом поднял глаза на Брехта, и в один из этих глаз получил нож. По самую рукоятку получил.

— Минус два. Нельзя быть таким доверчивым, — поделился с прусским трупом соображениями Брехт. — Нужно было сразу кричать и бежать. Ничего, земляк, твоя смерть будет отомщена. Ну, надеюсь.