Две столицы

– И последний подарок от переходящего под вашу благословенную руку города Дербента для вас, ваше императорское величество. Мне хранитель сокровищ Дербента сказал, что этот невзрачный кубок принадлежал самому царю персов Дарию Великому. Царю, который покорил всю Азию. Царю, который жил две с половиной тысячи лет назад, за пять сотен лет до Рождества Христова. Пейте из него вино и тоже покорите всю Азию, ваше величество. – Брехт передал Александру большой золотой кубок с крылатым львом.

Все же пацан еще. Опять в слезы и обниматься бросился Александр. То-то, знай наших. Никто ведь не сможет опровергнуть подлинность того, что Брехт озвучил. По времени поделки совпадают? Совпадают. Древние? Древние. Так чего тебе еще, хороняка, надо? Целуй боярыню.

Когда все разошлись, ну почти все, то опять Мария Федоровна подняла вопрос о здоровье дочери.

– Что нового, Петр Христианович?

– Я отправил конюха в Студенцы, чтобы он предупредил Матрену и перевез в Москву моих сыновей.

– Петр Христианович, а что по соснам с Кавказа? – графа Шереметева тоже оставили. У него Прасковья будет подругой Елены Павловны.

– Завтра утром пщышхуэ Марат Карамурзин и все послы отправляются домой. Готовьте, граф, и вы, ваше величество, экспедицию. Марат ее до гор доведет и сосны поможет выкопать и в бочонки посадить. Ну и семена соберут черкесы, дальше сами. Я договаривался с армянскими купцами, чтобы они в Судак, я там немного земли купил, привезли лозу виноградную. Человек, который возглавит экспедицию, может последовать моему примеру. Армянские купцы помогут переправить саженцы с Кавказа, скажем, с Ростова в Судак. Я тут еще одну вещь вспомнил, Александр Павлович. В Италии сейчас Демидов Николай Никитич нервы лечит, он может помочь поправить здоровье Елены Павловны. Кроме сосен очень полезны для прогулок эвкалиптовые рощи. Нужно выкопать в Италии молодые эвкалипты и морем через Босфор на французском лучше всего корабле перевезти их в Судак, ну, и семена тоже нужны. И пусть пришлет туда хорошего красного вина. Его больной нужно в небольших количествах пить каждый день.

– Александр Борисович! – Государь нашел стоящего у стены управляющего Коллегией иностранных дел Куракина. – Распорядитесь. Что-то еще, Петр Христианович?

Брехт пытался вспомнить, чего там еще кроме трав было. Точно!

– Красная икра и ослиное парное молоко. Еще в Сарепте, недалеко от Царицына, выделывают горчичное масло, салаты нужно делать на нем. И еще ложку его утром. Я не медик, Александр Павлович.

– Ха-ха, – горько рассмеялся Александр. – Не медик, я вчера пообщался с лейб-медиками. Никого сечь не стал. Двоих только рассчитал. Почти все сменились и Елену не наблюдали. Сейчас лейб-медик шотландец баронет Яков Виллие написал указ о регламентации деятельности придворных медицинских чинов, включив их в «Штат медицинских чинов, непосредственно состоящих при Высочайшем дворе». По этому штату предполагается иметь тридцать трех медиков, в том числе четыре лейб-медика и четыре лейб-хирурга. Также предполагается расширить штат придворной аптеки. Вчера я просмотрел этот прожект и переговорил с Виллие о Елене. Яков Васильевич, изучавший медицину в Эдинбурге и Абердине, мне сказал меньше, чем вы, и полностью одобрил ваши рекомендации. Обширны же ваши знания, Петр Христианович. Кто были ваши учителя?

Все примолкли, услышав вопрос. Всем любопытно стало.

– Отец. А еще книги. Поговорка была в нашей семье: «Лучший подарок – книга».

– Отрадно слышать. Нужно будет взять на вооружение.

А чего, прогрессорствовать так прогрессорствовать.

– Александр Павлович, а можно мне ваш лорнет посмотреть?

Екатерина на совесть мальчиков воспитывала, и Константина и Александра. В целом выросли крепкими и высокими. Но издержек было больше, чем пользы.

Рано стали царевичей артиллерии обучать. И как-то раз близко были к пушке, а там повышенный заряд положили – и как жахнет. Не разорвало. Пушку, а вот с барабанными перепонками хуже. В итоге у Константина все прошло, а вот Александр заработал тугоухость. А Мария Федоровна вдобавок передала с генами близорукость. В результате сейчас, когда Александр разговаривал с собеседником, он щурился, вытягивал вперед голову и поворачивался лучше слышащим левым ухом к говорившему. А еще постоянно носил лорнеты, привязанные шнурком к правому рукаву мундира. Жалко, что ли, сделать для него пафосные очки с золотой оправой.

Событие тридцать первое

Если гурия страстно целует в уста,

Если твой собеседник мудрее Христа,
Если лучше небесной Зухры
                                   музыкантша —
Все не в радость, коль совесть твоя
                                           нечиста!

Омар Хайям