Две столицы

И что же можно потребовать с Англии за Мальту и отказ от этой вот детской мишуры. Заводы?! Все остальное сами завоюем. И сельхозакадемию. С агрономами, ветеринарами, биологами хорошими. Нужно Тимирязевскую академию основать в следующем году с филиалом в Санкт-Петербурге. Заводы? Оружейный, который будет производить винтовки Бейкера. И завод по производству станков ткацких. Не специалист Петр Христианович в этой области, но самолетный станок англичане уже давно должны были изобрести. Вот пусть и построят завод, который такие ткацкие станки будет выпускать.

Все это Брехт, как мог более доходчиво, государю и цесаревичу и рассказал. Не перебивали, слушали.

– У вас, Петр Христианович, как это ни странно звучит, учителя были лучше моих. Повезло вам с учителями. А России и мне повезло, что ваш отец решил перебраться к нам.

– У моего отца была поговорка. Если ее на русский перевести, то немного коряво выйдет: «Везет тому, кто везет». Вы можете ею воспользоваться.

– Везет?

– Везет, работает, тащит воз.

– Ага, понял, и как же я могу этим воспользоваться?

– А нет, я не про воз. Про немцев. Там, в Европе, война. И она на десятилетие. Засылайте комиссаров в немецкие деревни, предлагайте переселиться в Поволжье, в Крым, в верховья Иртыша, на Дон. У России много очень плодородных неосвоенных земель. Только нужно создать переселенческий комитет, который будет выделять землю и стройматериал переселенцам. Помогать им на первых порах. Просто крикнуть айда к нам – это обречь людей на страдания и отбить охоту у следующих. Нужна переселенческая программа.

– А с Мальты нужно потребовать еще у Великобритании библиотеку и школы, в смысле учителей. Всех, – вспомнил Петр Христианович, допивая портвешок.

Интерлюдия

Граф Виктор Павлович Кочубей вместе со всем императорским семейством в Петербург не поехал. Рад бы, как говорится, в рай, да грехи не пускают. Виктора Павловича не пускали не грехи, а огрехи. Да и не свои. Фома Игнатов дело, порученное ему, провалил. Граф, тьфу ты, князь фон Витгенштейн жив. И не просто жив, а еще и одного из своих несостоявшихся убийц скрутил живым. А что делают с врагом, если он в руки правильные попадает? Руки эти неудачнику боль всяческую причиняют, и сведения о том, кто его на душегубство сподвиг, выпытывают. У Каверина самого, конечно, не такие руки, не правильные. Так обер-полицмейстер сам и не будет пытать, найдет людей охочих. Все расскажет парнишка этот, что попался в сети полиции.

Виктор Павлович, узнав о неудачном покушении, сначала запаниковал. Всё полиция вытянет из попавшего к ним в руки и на него выйдет. И в этом случае дружба с государем не поможет. Александр, он воспитан, как рыцарь, и такой способ устранения этого проклятого немца его взбесит, тем более немец опять успел отличиться – теперь он единственная надежда всего монаршего семейства. Один знает, как лечить чахотку. Откуда вот только? Странный, вообще, этот великан, смотришь на него: гусар и вояка, солдафон тупой, – а надо же, все, что советует государю, всегда правильно. Откуда знания и умения такие? Жаль, отец у этого дуболома умер, не узнать ничего про него.

Паника не больше часа длилась. Походил по кабинету, что Васильчиков ему предоставил, граф и понял, что если он одну вещь провернет, то никто на него не выйдет. Что Каверин может узнать? То, что послал этих троих татей на убийство графа, опять, князя Витгенштейна, некто Фома Игнатов. Найдут Игнатова. Велика Россия, а найдут. Всю полицию империи подключат.

А если найдут и пытать начнут, то тут все им Фома и выложит. Значит, надо сделать так, чтобы Фома ничего сказать про графа Кочубея не смог. Лучше всего хранят тайну мертвецы. Виктор Павлович остановился перед роскошной резной коробкой с парой дуэльных пистолетов. Лепаж. Лучшие.

Граф приоткрыл коробку, пулелейка, мерный цилиндрик, пыжи. Даже несколько уже отлитых пуль.

Оказалось: все легче легкого. Кочубей подъехал на извозчике к дому Игнатова и, когда тот вышел, сказал, что плохо все, поймали его татей. Нужно уезжать из Москвы, срочно. Беги, собирай деньги. Отвезу в Подольск.

Через полчаса, когда заехали в лес, граф приказал остановиться извозчику и шепнул Игнатову:

– Этого отпустим, тут в ста метрах в лесу, на своротке, телега с надежным человеком ждет.

– А этот? Не расскажет? – похлопал по котомке Фома, там что-то звякнуло железное.

– Что расскажет? Что двое в лес ушли? Кому расскажет? Кто его-то искать будет? Сотни в Москве извозчиков.

– Как скажете, ваше сиятельство.

Виктор Павлович, прикрывая лицо воротником, расплатился с извозчиком и отпустил его. Постояли, подождали за кустом, пока пролетка из виду скроется. Ну, а дальше просто. Кочубей шел впереди, намеренно подставляя спину Игнатову, чтобы того успокоить. А потом как бы нечаянно оступился и чуть не упал.

– Заблудился, что ли? Уже прийти должны. Ну-ка, Фома, посмотри за теми кустами.