Две столицы (СИ)

Пётр Христианович голову отпустил и приготовился. По дороге поляк стал саблю вытаскивать. Или шпагу. Польские сабли, как и английские, в отличие от отечественных, гораздо меньше изогнуты, практически шашки будущие.

Бабах. Опять черкесы вовремя стрельнули из ружья. Поляк остановился и на ещё более шипящем французском, чем у родственника прокричал.

— Вы подлец низкий! Я вызываю вас на дуэль!

Пора.

— Что, панчик, тебе тоже хочется великой Польши от моря до моря?

— Wielkopolska od morza do morza! — и шпагу свою всё же вынул.

— А после меня Александра убьёшь? — громко. Нужно чтобы Каверин услышал.

— Всех русских убьём. Jeszcze Polska nie zginela.

— Дерёмся на ножах.

— Ты трус, дерись как дворянин! — завизжал поляк.

— На ножах.

Парень подскочил к брату, что дёргался на земле и выхватил у него из руки нож и сразу, без подготовки, попытался воткнуть его в Брехта. Хрясь. Князь отклонился и, перехватив руку, вывернул её за спину, ломая сустав. А когда поляк заверещал и выронил нож, то перерезал ему горло.

— А!!! — и третий поляк бросился, с вытащенной уже шпагой, на Брехта.

Бабах. Бабах. Бабах. Три раза бахнули ружья, и черкесы окутались клубами бело-серого дыма. Завоняло серой.

— Да, что же это такое? — заревел Каверин и из кустов сыпанули полицейские.

— Павел Никитич! — Брехт на всякий случай нож выпустил. — Что тут творится, так-то вы выполняете обязанности секунданта?

— Всем сложить оружие! — бежал впереди полицейских тучный мужик с животиком выпирающим.

— Отставить! — хором заорали Каверин и Витгенштейн.

— Марат, прикажи аскерам опустить оружие.

— Пошли вон все отсюда, — прикрикнул на своих Каверин.

Он обошёл убитых поляков, поднял нож, что выпал из руки второго рыжего и передал его подошедшему, несмотря на крик начальства, пузану.

— Пётр Христианович, вы объясните мне, может, всё же, что это было?! Уж точно не дуэль, — почти спокойно спросил, только желваки играют.

— Павел Никитич, а как часто генерал-лейтенанты тут на дуэлях бьются?

— Никогда.

— Вот то-то. Это не дуэль. Вы слышали, что этот рыжий кричал. Он из организации «Великая Польша от моря до моря», из той самой, что убила английского посла и братьев Чарторыйских. Той самой, что угрожала убить императора. А я привёз аскеров. Теперь они до Александра Павловича добраться не смогут. Вот и решили на мне пока отыграться. Уж больно показательно этот урод мою жену вчера на балу толкнул и мне со всей силы каблуком по пальцам врезал. Да вон, граф Шереметев всё видел и слышал.

— Да! Так какого чёрта вы их убили? Их нужно было допросить, узнать о сообщниках! — взвился обер-полицмейстер.

— Что я и хотел сделать с третьим. Но черкесы решили меня защитить. Может и жизнь спасли, не готов я бы против шпаги с ножом воевать. Проколол бы меня сей молодец.

— Ваша правда, Пётр Христианович. Что творится! Мне нужно срочно обо всё доложить императору. Граф, — он обернулся к стоящему с раскрытым ртом Шереметеву, — вы со мной. Подтвердите мои слова, если у Государя возникнут сомнения. Пётр Христианович. Я слышал, Государь назначил вам аудиенцию на одиннадцать часов. Там и увидимся. Что творится!

Каверин направился было к карете своей, но остановился и вернулся к трупам.

— Афонин. Трупы убрать. И попытайтесь выяснить, где они в Москве проживали. Покажите их всем полицейским, может, кто узнает. Рожи и волосы приметные.

— Ну как, Пётр, твой план удался, — когда все разъехались, от группы черкесов подошёл Карамурзин.

— Спасибо тебе, Марат. Вы отлично сработали.

— И что теперь?

Глава 11

Событие двадцать восьмое

Повинную голову меч не сечёт, зато секут другое место

Брехт глянул на часы. Ещё и девяти часов не было. В Кремль рано. Домой же если ехать, а потом в Кремль, то, что там дома побудешь, несколько минут. И не поехал никуда. Отошёл от суетящихся полицейских и присел на пенёк от срубленной берёзы. А он трухлявый, сразу под его массой развалился. Поискал глазами куда приземлиться. Черкесы круги нарезали чуть в отдалении. Стоп. А на чём он поедет? Его же граф Шереметев на своей карете привёз, а теперь кареты нет, укатила. Пришлось покричать, призывая Марата. Тот среагировал быстро, дал команду одному из своих пересесть на круп к товарищу и отдать коня Брехту. Домой пришлось ехать, не пешком же в Кремль идти. Опять взял Слона. А не фиг, пусть привыкают и завидуют. Зависть — двигатель прогресса.

Пока из Сокольников до Пречистенского бульвара добирались, Брехт думу думал. Объяснил он обер-полицмейстеру, кто эти поляки и чего им нужно было. Вполне правдоподобно получилось. А себе? Себе как объяснить? Что Волк этот специально нарывался на дуэль, понятно, и нужно ему было, чтобы именно Брехт вызвал его на дуэль. А потому ему нужно это было, что он профессиональный бретёр, и его оружие — шпага. В крайнем случае — сабля. А раз он профессиональный наёмный убийца, то кто-то его нанял. И кто же мог это сделать?