Две столицы (СИ)

А ведь должно было стать совсем по-другому. Тут просто по Виктору Черномырдину получилось. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Началось всё с того, что Александр приехал в гости к Аракчееву. Павел пожаловал Аракчеева графским титулом и селом Грузино в Новгородской губернии. Отписал две тысячи крестьян. И педант и бескомпромиссный человек Алексей Андреевич решил навести в своей новой вотчине порядок. Крестьян переселил в хорошие высокие и просторные дома с печным отоплением. Построил храм, построил школу, построил больницу для своих крепостных. Снёс и сжёг все питейные заведения в радиусе пятидесяти вёрст. Запретил самогоноварение. За драки порол, за попытку кражи запарывал. Даже мысль выбил из людей о преступлениях. Выписал из Европы лучших агрономов, выписал крестьянам лучших лошадей и коров. Выровнял и следил за дорогами. Одним словом, создал образцово показательное село с полностью довольными жизнью обитателями. Почти коммунизм построил в отдельно взятом селе.

Приехал к нему Александр Павлович, увидел воплощение своей мечты в деле и загорелся сделать множество таких Грузино. И поручил это Аракчееву. Только ещё и по казачьим поселениям до этого проехал, а там тоже всё прилично, богато и воины они отличные. И решил Государь скрестить солдата с казаком и крестьянином. Ну, и мы помним, что главным в мире, наверное, любителем муштры и парадов был именно Александр Павлович. Бросил и это желание в горнило, из которого должна была родиться идеальная русская деревня.

Что получилось понятно. А Аракчеев? Он, сколько мог, отказывался. По-всякому убеждал Александра не дурить. Не помогло. Помним же, аккуратист и исполнительный товарищ, вот со всей свой исполнительностью и бросился в эту битву. Проиграл. Нужно было тысячу таких Аракчеевых, чтобы этот прожект осуществить. Этими поселениями нужно управлять в ручном режиме, и обязательно нужны немцы агрономы, потому что своих ни одно учебное заведение в России не готовит. И нужны большие деньги. Не было этого ничего. Все орехи Аракчееву и достались. От благодарных потомков. Не артиллерию вспомнили, которая была лучше французской, а попытку выполнить волю мечтателя.

— Пётр Христианович! — Аракчеев заехал по уху преображенцу, на князя Витгенштейна штык направившего. Не хотел пускать хозяина в собственную деревушку.

— Алексей Андреевич, а я думаю да гадаю, куда это вы запропастились, а вы у меня в Студенцах скрываетесь. — Брехт подождал пока лейб-гвардейцы уберут с дороги рогатки и тронул Слона.

— Да, Государь отправил караулы наладить и … кхм, за порядком присмотреть.

— И как? — Брехт спрыгнул с двухметровой высоты, и махнул рукой крестьянину, вёзшему на телеге Марата в сторону края села, где виднелась избушка ведьмина. А бричку с ранеными и дохлыми бандитами остановил тут же. — Как с порядком?

— Знаете … — начал командир гвардии артиллерийского батальона и инспектор всей артиллерии России, но осёкся, увидев окровавленного бородача в бричке. — Что это? Раненый?

— Ничего, до допроса доживёт. Бог даст. Напали на меня по дороге.

— Да, что же это творится!? Как же сюда можно Елену Павловну везти?! Нужно караулы и секреты на дороге поставить! — Аракчеев подбежал почти к бричке и ещё одного увидел, так без сознания и пребывающего самого молодого мазурика, а в ногах у них труп с пузом красно-коричневым.

— Нужно и их к Матрёне, пусть перевяжет и осмотрит, только приставьте к ним солдатиков по парочке. А то ещё взбредёт им в голову глупость сбежать без допроса, — махнул рукой в сторону преображенцев Брехт.

— Барон, отдайте команду. Четырёх человек в сопровождение, отвечают за них головой, и лично сопроводите сих разбойников к … лекарке. Разрешите представить вам, ваша Светлость — командир первого батальона Лейб-гвардии Преображенского полка майор барон Дризен Егор Васильевич. Будет отвечать временно за охрану Её Высочества Елены Павловны.

Барон щёлкнул каблуками и начал кричать. Интересно, почему в армии все кричат? Кто мешает подойти и спокойно команду отдать.

— Пётр Христианович, расскажите что случилось? А ещё расскажите, как у вас тут всё налажено? Два дня хожу с открытым ртом и удивляюсь. Словно в Пруссию попал. Чистота, порядок, красота кругом. Дома какие и крестьяне одеты как баре московские. А что делают женщины в том большом доме, вообще не понял.

— Хотите у себя такие порядки завести?

— Очень бы хотелось.

Нда, так аракчеевщина на пятнадцать лет раньше начнётся.

Событие сорок восьмое

Детей обманывают конфетами, взрослых — клятвами.

Фрэнсис Бэкон

Я клялся языком, ум мой не клялся.

Марк Туллий Цицерон

— Помрёт. — Матрёна махнула сухонькой сморщенной ладошкой с кучей пигментных пятен, почти слившихся на тыльной стороне, негритянская такая ручка. — Не жилец. Сразу перевязать надо было.

— Да и хрен бы с ним. Некогда было перевязывать. Что с Маратом? — Брехт и сам себя корил, что не перетянул руку Бороде. Минута. А ну как молодой не знает ничего о заказчике.