Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Мне четко приказали не выходить на связь с космическим кораблем, если так не прикажет центральное командование операцией в Москве. Связь тогда еще была очень простой и примитивной. Чтобы поддерживать радиоконтакт, применяли ультракороткие волны и передачу голосом на открытом канале, которую могли перехватить и на Западе. Прилагались все усилия, чтобы технические подробности предстоящего полета оставались тайной. Мы не знали, что президента Кеннеди накануне известили о предстоящем советском полете, хотя теперь понимаю, что, если бы американцы не узнали тогда о наших планах, это стало бы серьезным провалом для их разведки.

И даже когда «Восток» успешно стартовал, нам не сказали, кто на борту. Я знал, что должно пройти примерно 15 минут до того, как корабль войдет в область досягаемости наших передатчиков, и даже после этого радиоконтакт с ним мы сможем поддерживать очень недолго. Но еще перед тем, как это случилось, на телевизионном мониторе, установленном на нашей станции, стали появляться искаженные помехами зернистые изображения. Качество оставляло желать лучшего, но я смог узнать человека в кабине «Востока». Черты лица едва проглядывали, но по знакомой манере движений я понял, что это Юра. Меня окатило волной гордости. Ведь мы с ним близко подружились. Через пару минут донесся его голос, произносящий мой радиопозывной.

– Заря-три, Заря-три, что можете сообщить о полете? – спросил Юрий.

По соображениям секретности он не мог по открытому каналу произнести слово «орбита».

Радиооператор, рядом с которым я сидел, не сразу сообразил, что пальцем зажимает клавишу передачи, когда повернулся, чтобы спросить меня:

– Командир, что ему сказать?

– Передайте ему, что полет проходит нормально, – ответил я.

Юрий услышал мой голос.

– Понял вас. Привет Блондину! – вставил он реплику, помянув прозвище, прилипшее ко мне из-за светло-русых волос, которые, впрочем, я уже успел порядком растерять.

Когда сеанс радиосвязи закончился, я забеспокоился, что нечаянно нарушил приказ не выходить на связь с кораблем без предварительного разрешения. Но вскоре, когда на радиостанции раздался стук телетайпа, страх меня отпустил. В ленте отметили, что я «вовремя проявил инициативу».

Через 1 час и 48 минут после старта пришло известие, что Юрий катапультировался из спускаемого аппарата «Восток» и успешно приземлился на парашюте недалеко от реки Волги в Саратовской области. Я выполнил задание. Мне пришел телекс с указанием немедленно возвращаться в Москву, но я решил задержаться еще на день. Полуостров Камчатка, который называют «Земля огня и льда», знаменит вулканами, полями лавы, гейзерами и геотермальными источниками. Это восхитительно прекрасная часть нашей страны, и я долго мечтал о том, чтобы ее увидеть. Поэтому лишний день я провел, восторгаясь видами Камчатки.

Я не знал, что Кремль устроил пышное торжество по случаю полета и щедрый прием для всех, кто внес вклад в успех операции. Утром 14 апреля Гагарина с семьей пригласили подняться с Хрущёвым и другими руководителями партии на трибуну мавзолея Ленина на Красной площади. В воздухе пролетело звено вертолетов, а по площади парадным строем прошли многочисленные воинские части.

Тогда еще никто из нас и не догадывался, что первый полет в космос привлечет столько внимания, и не только в Советском Союзе, но и по всему миру. Это стало неожиданностью, как выяснилось, даже для Хрущёва. В ночь перед стартом Королёв позвонил ему, чтобы сообщить, что все готово к предстоящему запуску, а Хрущёв ответил на звонок чуть ли не с раздражением.

– Выполняйте пуск, – сказал он. – Вы профессионал и знаете, что делаете. Не спрашивайте меня.

Ну а меня пленяли красоты Камчатки. Я задержался и смог вернуться в Москву только во второй половине дня 14 апреля. Летел я обычным гражданским рейсом, а затем поехал на автобусе в центр столицы. Выйдя из автобуса, я не поверил глазам. Все улицы заполонили ликующие, которые радовались и запускали фейерверки. Я спросил двух парней, что здесь происходит, а они взглянули на меня в недоумении.

– Ты с ума сошел? – прокричал мне один, пробиваясь сквозь шум толпы. – Ты не знаешь?! Юрий Гагарин полетел в космос!

Капитан Дэвид Скотт

MIT, БОСТОН

Я дошел примерно до половины курса обучения в MIT, когда Юрий Гагарин записал на свой счет первый в мире пилотируемый космический полет. Многие из тех, кто учился на курсах астронавтики, восприняли это событие как важную веху на пути освоения космоса. Кафедра астронавтики прямо-таки гудела как пчелиный улей, когда в апреле 1961 года Советы запустили человека в космос. По всей стране выходили газеты с этим известием на передовицах. Теперь уже и я чувствовал, что Соединенные Штаты как удар электрическим током восприняли то, что Советы вновь вырвались вперед.