Две стороны неба

— Жалко! — Софи вздохнула. — Но тебе же лучше будет, милый!

«Может быть, ты и права», — еще раз подумал он.

— А себя?

— Как голова кружится! — простонала Софи, не ответив на его вопрос. — Я лягу, наверное… Только бы эти скоты не стучали!

Она обессиленно опустила голову на подушку, свернулась клубком и закрыла глаза.

— Я пойду, — сказал Роберт.

— Угу! — сонно выдохнула Софи. — Спасибо, милый! Я давно заметила, что ты золотой парень. Золотой… парень… — тихо повторила она, словно в полусне.

Роберт несколько секунд молча смотрел на нее. Софи вздохнула, не открывая глаз, закрыла рукой лицо и затихла, будто окаменела.

Роберт погасил свет. Тишина. Ни движения, ни звука. Не было слышно даже дыхания Софи. Он вышел из каморки, осторожно закрыл дверь, но уходить не спешил. Он убеждал себя, что должен позаботиться о покое Софи, отшить любого, кто попробует сунуться к ней, но причина его задержки была другой, он просто не хотел себе в этом признаваться. Ведь он остался, чтобы остановить Софи, остановить у той двери, к которой она пойдет, он был уверен, что пойдет, остановить, чтобы она не тратила сил, потому что дверь надежно заперта. Ему было очень жалко Софи… Да, он должен пойти за ней и увести ее оттуда. И успокоить, хотя бы на время…

Он зачем-то нащупал пистолет под плотной тканью комбинезона и огляделся. Боковой коридорчик подходил для незаметного наблюдения за дверью Софи, но Роберт пошел не туда, а к умывальным комнатам, расположенным наискосок от каморки.

Свет там не горел, и в темноте, отражаясь в зеркалах, смутно белели раковины умывальников. Роберт закрыл дверь, оставив лишь щелку для наблюдения, и снял тяжелые ботинки. Осторожно поставив их под раковину, он стал ждать. Он был уверен, что ждать придется недолго.

Так и оказалось. Не прошло и десяти минут, как дверь каморки Софи тихо отворилась, и она вышла оттуда в том же разноцветном халате. Ее черные волосы были распущены по плечам, лицо бледным овалом вырисовывалось в синем коридорном свете, и Роберту показалось, что на нем застыло горькое выражение отвращения и усталости. Софи немного поколебалась и неуверенной походкой направилась в его сторону. Роберт отскочил от своей смотровой щели, втиснулся в угол между раковиной и стеной и замер. Что если Софи просто хочет намочить голову, чтобы протрезветь?

Но Софи прошла мимо, и когда Роберт, выглянув, убедился в том, что она свернула в боковой коридорчик за складом скафандров, у него почти не осталось сомнений в ее намерениях. Он хотел было покинуть свое укрытие и идти за ней, но тут же отпрянул. Из узкого прохода, расположенного по другую сторону от каморки Софи, выскользнула тень, превратившаяся в Одноухого Майкла. Майкл прокрался мимо, он тоже был без ботинок, и Роберт даже различил его обычную, словно прилипшую к физиономии, жестокую ухмылку.

Роберт подождал, пока Майкл скроется за поворотом, и неслышно пошел следом.

«Какого черта мучился Сизиф, безнадежно таская в гору тяжелый камень? Чего ради, с какой целью? Не лучше ли было просто лечь на обратном пути, чтобы камень прокатился по голове, раздробил череп — и навсегда избавиться от мучений? Наверное, лучше».

Так они и шли в тишине по коридорам, Софи, Майкл и Роберт, и Роберт не удивился, когда Софи наконец остановилась у двери арсенала. Здесь было сравнительно светло — светилась сама дверь, поэтому Роберт, как и Майкл, остался в темном коридорчике.

У двери арсенала объекта «Фиалка» должны были постоянно стоять часовые. Но военный объект «Фиалка» превратился в Базу, и никакие часовые нигде не стояли. И не знал Роберт, что совсем недавно Скотине Жоржу удалось-таки разладить дверной механизм, чтобы раздобыть себе автомат, потому что ключ ему не доверяли, и находился этот ключ на хранении у кого-то из пятерых более или менее здравомыслящих парней, в число которых входил и Малютка Юджин. (Если, конечно, можно было считать их здравомыслящими.) Софи же, очевидно, знала, что дверь арсенала не заперта. И Майкл тоже знал.

Софи толкнула дверь, скрылась в арсенале и не появлялась очень долго.

«Вот это здорово! — Роберт растерянно грыз ноготь. — Вот это да… Жалко Гедду, Паркинсона… Себя жалко… И все-таки давай, Софи! Давай, взрывай к чертям, хуже никому не будет, это уж точно!»

Он думал так, и ему было страшно от этих мыслей, и он вдруг почувствовал себя опустошенным до предела… И все-таки не верил, не мог заставить себя поверить в происходящее…

Наконец Софи вышла, бережно держа перед собой небольшой пластмассовый ящик с взрывчаткой. Она снова постояла, словно раздумывая, и медленно пошла по коридору.

Легко думать о смерти, когда знаешь, что она еще далеко. Легко думать о смерти, когда знаешь, что ничего пока из этой затеи выйти не может. Но когда исчезнет Одноухий Майкл, решать придется им двоим…

Роберт шел, все больше запутываясь в кошмарном хаосе мыслей, и наконец все они опустились куда-то в черную глубину и осталось одно вялое желание: скорее… Если так, то скорее…