Две стороны одной монеты (СИ)

Она уходит, оставляя за собой шлейф недовольства, но Эрику плевать. Он дожидается, пока медсестра покинет свой пост, и уходит из палаты так быстро и бесшумно, как только может. Аппарат остается отсчитывать пульс несуществующего пациента.

Он крадет одежду какого-то бедолаги. Штаны ему коротки и слегка великоваты в талии, но сейчас не время думать о внешнем виде. Серая футболка, неприметная ветровка, замызганные кроссовки — лучший камуфляж, чтобы затеряться среди пациентов приемного покоя, которым также не до состояния их одежды. Эрик натягивает капюшон как можно ниже на лоб.

Какой у него план? Телепат его выдал. Эрик точно знает — он не хотел. Почему сейчас? Почему не раньше? Ведь это не первый их ментальный контакт? Все как-то связано с его мутацией…

Металлокинез.

Эрик смотрит на свою чуть дрожащую руку. Сейчас он не чувствует в себе ни огромных возможностей, ни боли в кистях, сопровождающей выброс силы.

Он выходит через заднюю дверь. Здесь притулилась пара скорых, у одной стоят медики в синих костюмах, и Эрик делает вид, будто просто решил прогуляться до приемного покоя и обратно. И он вовсе не скрывающийся мутант-шизофреник или вроде того.

Задний двор выходит в сторону парка, того самого, где шесть лет назад на глазах Эрика убили девушку-невидимку. Страх накатывает волной, вслед за ним приходит упрямство. Кто бы ни были эти сволочи, Эрик будет тем, кто даст им отпор. Плевать, что у него ничего нет! Он взроет носом землю, но найдет этого проклятого Шоу, освободит телепата, и весь мир узнает о мутантах.

— Все еще тормозишь, да?

Женский голос сзади заставляет Эрика повернуться. На него смотрит блондинка: милое личико, синий костюм парамедика, шприц в руке…

— Что?..

Эрик успевает лишь поднять вверх руку, но игла входит в плечо и в мышцу впрыскивается лекарство.

— Поговорим, когда проспишься, дружочек.

Мир едет, кисти начинают ныть, но ощущение металла тут же пропадает. Под мышки его подхватывают чьи-то сильные руки и волокут в машину скорой. Металлическая коробка. Он мог бы…

Хлопает одна дверь, потом другая.

— Поехали.

Второе пробуждение не лучше первого. Голова словно набита ватой, во рту пересохло, и язык превратился в неповоротливую деревяшку, а тело затекло от неудобной позы.

О, прекрасно, он привязан к стулу.

Лампа не слепит глаза, как в больнице. Наоборот, здесь почти темно. Через окно под потолком пробивается закатный свет. Нет, не окно. Просто дыра — ни решетки, ни стекла. Пластиковый стул. Веревка на руках. Дверной проем зашторен.

Прекрасно. Эта комната словно создана для того, чтобы держать в плену металлокинетика.

Холодком по спине проходит понимание — так оно и есть. Это помещение специально для таких, как он. Чтобы точно без шанса на побег. Он попался, как дурак.

Эрик дергается в путах, но он крепко привязан по рукам и ногам. Он не имеет никакого желания умирать или становиться подопытной крысой в руках этих ублюдков, нет! Страх и злость заставляют кровь кипеть от адреналина, кисти болят, и Эрик буквально чувствует, как магнитное поле вокруг него идет рябью.

Но рядом нет металла. Ничего, что могло бы ему помочь выбраться. С него сняли даже куртку и ремень, на которых имелись металлические вставки.

В голове начинает мутиться, перед глазами пляшут звездочки и цветные пятна, и Эрик снова ощущает ЭТО. Чужой разум.

Он не может говорить вслух, не стоит привлекать внимание своих пленителей, которые наверняка где-то за занавесом сторожат его на всякий случай.

«Я попался. Ты можешь сказать, где нас держат? Где мы находимся?»

Телепат молчит, и Эрик начинает злиться. Черт возьми, все это началось в жизни Эрика из-за телепата, кем бы он ни был. Он имеет права на ответы и на помощь!

«Ответь мне, сукин сын! Я не хочу тут сдохнуть! Я твой единственный шанс на свободу!»

Последнее слово отдается чужой болью, и контакт прерывается. Эрик недоуменно моргает, не понимая, что случилось. Его кисти все еще ноют, но телепат пропал и больше не отзывается. Сам прервал связь, паршивец!

У Эрика нет времени на злость, потому что штора отодвигается, и та самая блондинка, разодетая, будто чертов супергерой, в кожаный костюм, входит в комнату. На ее губах все та же притворно-милая улыбка, и Эрик злобно скалится ей в ответ. У двери остается мужчина в сером костюме. Он равнодушно скользит взглядом по пленнику, будто пришел сюда не за тем, чтобы охранять свою подружку.

— Эрик Леншерр, металлокинез. По словам моего коллеги, твоя комната выглядела впечатляюще, — Эрик молчит, и блондинка не заставляет себя ждать: — Как по мне, первое проявление дара в двадцать четыре года довольное жалкое зрелище. К этому возрасту те, кто доживают, используют свою мутацию в полную силу. А твой предел — расплавленные ножи и ложки в радиусе пяти метров. Прискорбно, что такой редкий и ценный дар достался такому тормозу, как ты.

— Все сказала, сука? — внутри у Леншерра кипят злость и обида, хоть он и понимает, как это глупо. Естественно, его хотят вывести из себя, чтобы он… что? Неважно, все плохие парни в кино так делают, реальность не очень отличается.