Две тайны Христа

Парадокс заключается в том, что Гамалиил, прибывший в Иерусалим до 30 г., не мог возглавлять Синедрион и присутствовать при вынесении смертного приговора Христу. Морально-этические соображения Павла, уверовавшего в Спасителя, не позволили бы ему в конце жизни так тепло отзываться о своем первом наставнике. Попутно отметим, что, согласно преданию, он в течение 32 лет при Тиберии, Калигуле и Клавдии был председателем Синедриона[145]. Впрочем, эта цифра завышена. Мень находит изящное, но абсолютно некорректное решение данного парадокса. Он вводит понятие второго Синедриона, который управлялся богословами. В пользу данного положения Мень цитирует Флавия. Сделаем это и мы. «Габиний учредил пять Синедрионов и разделил весь народ на пять округов, так, что одна часть иудеев имела свое управление в Иерусалиме, другая в Гадаре, третья в Амафунте, четвертая в Иерихоне, а пятая в галилейском Сепфорисе» (И.Д. 14:5.4). Таким образом единый Синедрион страны был упразднен. Было это до ограбления Крассом Иерусалима.

Вероятно, такое положение, полностью игнорировавшее национальные традиции, не могло длиться долго. Ко времени правления Цезаря «все вернулось на круги своя». «Решение и постановление консула Гая Цезаря таково: пусть сыновья его (Гиркана) правят народом иудейским и пользуются доходами с представленных им земель, а первосвященник, он же и правитель иудеев пусть творит верховный суд» (И.Д. 14:10.3). И вот знаменитый суд Синедриона над Иродом, красочно реконструированный Я.Л. Чертком: «Во главе Синедриона стояли тогда Семиа и Авталион, перенявшие свой сан от рабби Симон-бен-Шета. Когда судьи заняли свои места, явился обвиняемый. Он предстал в пурпурной мантии, окруженный толпою тяжело вооруженных телохранителей. Такое необычайное зрелище навело страх на членов Синедриона; смутился и Гиркан; как пораженные сидели все с потупленными взорами и безмолвствовали. После мучительной паузы поднялся президент Синедриона, праведный и неустрашимый Семиа, и сказал: „Точно так, как вы, судьи, и ты, мой царь, я в первый раз вижу человека, который в качестве подсудимого осмелился бы в таком виде предстать пред вами. До сих пор обвиняемые обыкновенно являлись в траурной одежде, с гладко причесанными волосами, дабы своей покорностью и печальным видом возбудить в верховном совете милость и снисхождение. Но наш друг Ирод, обвиняющийся в убийстве и призванный к суду вследствие такого тяжелого преступления, стоит здесь в порфире, с завитыми волосами, среди своей вооруженной свиты для того, чтобы в случае если мы произнесем законный приговор, убить нас и посмеяться над законом. При всем этом я нисколько не упрекаю Ирода, если он своей личной безопасностью дорожит больше, чем святостью законов, — виноваты вы все вместе с царем, которые так много позволяли ему до сих пор. Но не забудьте, что наш Бог велик! Придет день, когда тот, которого вы, в угоду Гиркану, хотите оправдать, вас же и накажет и не пощадит также и царя“»[146].

В этом заседании Синедриона примечательно то, что его возглавлял не слабохарактерный первосвященник Гиркан, назначенный Цезарем, а ученый, книжник, человек мужественный и во всех отношениях достойный.

Другой руководитель Синедриона, рабби Иоханан-бен-Закай, хитроумным способом бежавший из Иерусалима в 70 г., также не был первосвященником. Мы с полным основанием можем утверждать, что иудейские первосвященники пользовались не только огромным влиянием духовного лидера, но и вершили те или иные светские дела, являясь как бы буфером между правителем, если он был, и Синедрионом. Но у великого Синедриона, состоящего из 71 члена и заседающего в Иерусалимском храме, был свой лидер. И в этом была определенная логика. Судьи заседали ежедневно, с утра до полудня.