Две византийские хроники Х века

47. С этими словами я свободной рукой отразил движение эфиопа, чтобы он не мог нанести удара, и, сунув за пазуху левую руку, быстро вынул кое-какие золотые украшения, положил ему в ладонь и сказал: «Пусть это будет тебе наградой за мое спасение; если же ты желаешь получить большую, обещай сохранить жизнь моему отцу и братьям, а также дяде, — при этом я повернулся, показывая пальцем на то место, где они находились, — и я дам тебе сокровища, которые мы в страхе перед вашим приходом спрятали в тайнике, известном нам одним. Мы охотно откроем его вам, едва окажемся в безопасности, если же погибнем, эти ценности также погибнут, не попав вам в руки; с нашей смертью пропадут для вас и они». Этими словами я смирял гнев эфиопа, а обещанное золото заставляло его задуматься над тем, что я успел сказать, пока на разные лады старался его умолить. Однако, будучи варваром, он не понимал, что я ему говорю, и, казалось, только удивлялся моему спокойствию и с трудом обретенному напускному хладнокровию.

48. В это время подошел какой-то человек и сказал: «Зачем ты пытаешься уговорить этого эфиопа, когда надо обратиться ко мне, и я тебе помогу во всем». Я окончательно осмелел и, успокоившись благодаря его присутствию, воскликнул: «Кто бы ты ни был, в этих несчастиях посланный нам всевышним, спаси нас и избавь от погибели! За это ты получишь достойный благодеяния выкуп, равного которому тебе не взять ни у кого другого во всем городе». Он ответил: «Будьте спокойны, не думайте о смерти, не падайте духом, ибо, — так он сказал, — я сумею уговорить эфиопов и отведу вас к самому предводителю, чтобы и он заверил вас в этом. Сговоритесь только друг с другом о том, чтобы выполнить свои обещания. Ведь если что-нибудь из того, что вы посулили, не будет исполнено, вот этими мечами осуществится расправа». Не успел он кончить, как приблизились мой отец с двумя братьями, о которых я уже упоминал, и, пав к его ногам, молили о спасении, подтверждая, что готовы выполнить все, о чем я говорил. Мой собеседник быстро передал наши слова остальным и прежде всего тому, кого я встретил первым и кому уже обо всем сказал. Убедив их дать клятвы, он стал увещевать нас не бояться за свою участь.

49. Едва мы попали в плен, варвары заставили нас покинуть стену, окружили тесным кольцом и повели к морю, шагая прямо яо трупам. Миновав внутренние ворота, мы шли дальше не по прямой дороге, но повернули к лежащему здесь холму и поднялись по его склону. Вскоре показались другие-идущие сюда эфиопы, тоже вооруженные мечами. Заметив среди пленников нас, они исполнились прежнего гнева и бросились вперед, еще издали выказывая необузданную ярость. Однако, приблизившись и увидев, что те, кто нас захватили, обходятся с нами бережно, они поспешно рассеялись и отступили; лишь один, как видно, самый бессовестный и дерзкий, злобно преследовал нас по пятам, как бешеная собака, и упорно старался пронзить кого-нибудь своим мечом. Выдав себя за одного из тех, кто нас пленил, он каким-то образом отвел меня в сторону и хотел убить. Я закричал, и отец в тревоге обернулся (он находился тут же), увидев, что мне грозит смерть и что свирепый палач схватил меня за волосы и собирается пронзить мечом горло, толкнул давешнего нашего спасителя, шедшего рядом, и, торопливо показывая на меня, воскликнул: «Что же это такое? Почему вы, забыв собственные обещания, осудили на смерть моего сына? Если он погибнет, жизнь и для меня станет ненужной. Отними его у палача, если ты хоть немного-думаешь обо мне, а не то пролей и мою кровь, ибо мы не можем умереть порознь!» Человек этот, испуганный словами отца, тотчас бросился бежать и отвел руку варвара, уже протянутую для удара и держащую меч наготове. Злодей же, которому помешали, не позволив осуществить его намерение, пришел в еще большую ярость: дико вращая глазами, стиснув зубы и скрежеща ими (как обычно делают варвары), с видом свирепым и кровожадным, он пытался вырваться и вновь броситься на меня. Однако тот, кто в те дни самим богом был послан нам спасителем, не допустил до этого, но пытался всячески улестить его. Когда же он ничего этим не достиг и варвар, пришедший в полное неистовство и жаждавший крови, неожиданно и незаметно для всех занес над моей спиной меч и вонзил его движением, исполненным огромной силы (до сих пор у меня на теле сохранился шрам), этот достойный удивления человек возмутился, с силой оттолкнул эфиопа, схватил меня, уже поникшего к его ногам и обливающегося кровью, и быстро вернулся к товарищам.