Две зари

Яростные крики смолкли, сменились стонами и вялой перебранкой. Святослав выпустил Малушу и прошел вперед, упирая руки в бока и со смехом оглядывая поле боя. Помятых были десятки: и участники побоища, и зрители. Боярин Добротвор пострадал вовсе ни за что: к началу драки он, с непривычки упившись белым вином, уже спал, упав на сложенные руки; звуки драки пробудили его, но, едва приподняв голову, он тут же получил невесть от кого летящей миской в лицо и теперь стонал, не решаясь тронуть сломанный нос. Цветной кафтан на груди был испятнан кровью. Игмору так больше и не привелось вступить в бой: сидя на полу после удара рогом, он уже хотел только отползти в сторонку, но тут на голову ему обрушилось деревянное блюдо – полетели жареные караси, а блюдо треснуло пополам.

– Вы, сыны Перуновы и любимцы валькирий! – крикнул Мистина. – Разойдись, дай княгине пройти.

Эльга решила, что на сегодня достаточно. Хотигость, зажимая разбитый нос, прошел через гридницу к выходу, расчищая ей дорогу, потом шла Эльга, за нею Мистина, его дочери и Одульв. Величана подталкивала Люта следом за ними – умыться и привести себя в порядок. Пытаясь отдышаться, тот расстегнул кафтан до пояса, но поглядывал вокруг с вызывающим видом, будто проверял: это все? Или есть еще охотники?

– Ладно, паробки, пошли восвояси! – крикнул своим Святослав. – Что вы, как медведи неученые, пришли княгине дом громить? Где вас вежеству учили? Срамите меня перед матушкой!

Но гриди, утирая разбитые губы, тем не менее видели: князь ими доволен. Соперничество и вражда между ними и приверженцами Эльги стали уже привычным делом, хотя до мордобоя доходило все же очень редко.

Убедившись, что пройти по гриднице уже можно безопасно, ушла и Малуша. Ей еще предстояло вместе с прочей челядью прибирать здесь, собирать грязную посуду, остатки еды и обломки. Но пока все расходились, она могла уйти во двор, в сумерки, и там постоять под легким снежком, остужая горящие щеки. И сейчас еще все ощущения от нечаянных объятий Святослава лежали на ней, будто широкий теплый плащ.

* * *

Назавтра, проходя после полудня через двор, Обещана вдруг заметила у ворот нечто знакомое. Рослый худой отрок ухмыльнулся, увидев ее, и скрылся даже быстрее, чем она вспомнила его имя. Да это же Будиша, оружничий Стенара! До Горинца она и не знала, что такое оружничий – не то что теперь, после месяца жизни на княгинином дворе. Теперь Обещана знала в лицо телохранителей и отроков обоих воевод – Асмунда и Мистины, самого князя и кое-кого из бояр, приближенных Эльги. Ни разу не высунув нос за ворота, Обещана повидала за этот месяц больше людей, чем дома – за целый год. А Горинец и все, с кем она там познакомилась, отдвинулись в памяти назад будто лет на десять.

В поварне она заметила Малушу: та значительно кивнула ей, словно хотела что-то сказать. Но нужно было приниматься за работу, и лишь после обеда, когда отроки унесли мыть котлы, Малуша поманила Обещану за собой и увела за поварню, на пятачок между стеной и тыном двора.

Земля здесь была плотно утоптана: то и дело кто-то прятался сюда, чтобы поговорить без свидетелей.

– Приходил тут сегодня отрок от среднего Вуефастича, принес кое-что для тебя, – сказала Малуша.

В Киеве Обещана узнала, что у Вуефаста трое сыновей, поэтому Унерада называют Вуефастичем-средним.

– Принес? – удивилась Обещана. – Для меня? Какой отрок?

А сама вспомнила Будишу; лицо вспыхнуло и загорелись уши от волнения, будто она ждала важной вести.

– У них моего ничего нет, – добавила она, но на уме у нее был Етонов обетный перстень.

Да нет, не может быть, чтобы Унерад, устыдившись после вчерашних упреков, вдруг решил его вернуть!

Малуша смотрела на нее с сомнением, вертя в пальцах конец своей косы.

– Вот, – наконец она развязала кожаный мешочек на поясе, возле связки ключей, и вынула тонкий ремешок с нанизанными бусинками.

Обещана взглянула. На ремешке было с десяток мелких зеленых бусин из стекла и посередине одна крупная, с вишню – черная с красными глазками.

– Тебе просил передать от боярина: дескать, кланяется и просит обиды не держать.

Обещана смотрела на снизку, будто на змею, и даже не пыталась протянуть к ней руку.

– Что он тебе сделал-то? – Малуша с любопытством смотрела на нее. – Под подол полез? Вчера на пиру, да? Я видела, он пьян был, как тролль на свадьбе. До драки еще.

– Н-нет, – Обещана замотала головой.

Вздумай Унерад вчера лезть к ней под подол, она бы грохнула его по голове тем блюдом со свининой.

– А тогда что? Эти снизки знаешь сколько стоят? Кун потянет на две-три. С чего ему тебе подарочки дорогие дарить?

– Я не знаю, – Обещана отвернулась.