Две жены для Святослава

А мысль о Хаконе, как всегда, влекла за собой память о бездне. Кощеева невеста! Вслед за Городиславом она чуть не загубила и его отца. Да и рано считать Всесвята спасенным. Вздумай тот запереться с ней в городце и настаивать на своих правах, Святослав сделает, что сказал. И его не остановит, что у него дружины человек двести, а Равдан и Всесвят вместе наберут вдвое больше. Она знала Святослава всего один день, но ясно чувствовала в нем ту силу, ту привычку к борьбе и победе, при которой важна только цель. И если сил не хватит, то ранняя смерть в бою его не огорчит.

Но ведь он не один. Не важно, если здесь и сейчас с ним всего двести отроков. За ним стоит куда больше – вся та русь, что владеет землями моря и до моря. Союз полоцких и смолянских кривичей слишком еще незрел, чтобы они могли решиться противостоять сплоченной, воинственной и опытной в таких делах руси. К тому же имея под боком варягов и двинскую голядь. И если в набеге из заморья она, Прияна, не виновата, то вторую опасность, ту, что замкнула железное кольцо, на Полоцкую землю навлекла она! Потому что уж очень хотела быть княгиней.

Ей вспомнилась та щука, надевшаяся пастью на здоровенного окуня, которую Нечуй поймал руками. Много желать – добра не видать… Привыкнув гордиться собой, Прияна вдруг ощутила себя мелким окуньком, на которого нацелила пасть куда более крупная рыбина.

Остаток дня и ночь Прияна провела в избе, где поселилась княгиня Горислава и две ее дочери. Мужчины у князя спорили до утра, обсуждая непростое положение дел, но женщины почти не разговаривали. Прияна видела, что княгиня хочет быть любезной, но не знает, что ей сказать, а обе девушки смотрят на несостоявшуюся «матушку» дикими глазами. Они не говорили вслух «это все из-за тебя», но на лицах их, особенно у старшей, это отражалось очень ясно. По крайней мере эти две будут рады, если Святослав увезет ее отсюда подальше.

И вот занялся день, которому полагалось стать днем ее долгожданной свадьбы. С рассветом ее сводили бы в баню, чтобы смыть девичью жизнь, потом поставили бы на рушник возле Всесвята, повели бы вокруг печи… Вместо этого княгиня и ее дочери ушли в обчину – накрывать столы. Но укладки с приданым Прияны оставались увязаны: не будет она на пиру одаривать новую родню и гостей сорочками, поясами и рукавицами. Было противное чувство, будто она пыталась украсть себя саму у Святослава, но хозяин настиг похитителя.

В полдень за тыном раздался громкий, тягучий звук рога – явились русы. Впереди шагал отрок со стягом, потом Святослав с братом и кормильцем, за ним еще десятка полтора оружников. Бросался в глаза самый здоровенный – с пухлой мордой, растрепанными светлыми волосами, вызывающим видом и ростовым топором на плече. Но Святослав пришел без щита и шлема, лишь с мечом у пояса. Сегодня на нем был легкий греческий кафтан узорного красного шелка с золотистой отделкой груди, тонкой серебряной тесьмой и мелкими золочеными пуговками. Когда Прияна увидела его в воротах, у нее упало сердце. При всем ее негодовании, не удавалось подавить невольного восхищения. Вспомнилось давнее: «Янька, вон твой жених»… Сейчас Святослав и правда походил на жениха, явившегося по невесту. И дружина ему под стать: родичи тоже в цветных кафтанах, отроки в относительно чистых рубахах – не в тех, в каких сидели на веслах.

Вместо белой свадебной вздевалки сама Прияна оделась в зеленое варяжское платье тонкой шерсти, сколола шелковые петли на груди позолоченными застежками из наследства Рагноры, повесила бусы. Не так уж ей хотелось понравиться Святославу, но пусть он, привыкший в Киеве к греческой роскоши, увидит, что она тоже не простота чащобная. Прияну била дрожь. Она сама не знал, чего сейчас хочет, на что надеется и чего боится. Восемь лет она жаждала выйти за Святослава киевского. И вот он приехал, чтобы на ней жениться, готов даже биться ради этого с Всесвятом. Но за время ожидания она накопила столько обиды за его пренебрежение, что больше не признавала за ним прежних прав. Тем не менее при одной мысли о нем почему-то падало сердце и слабели ноги.

И она добилась своего. Святослав остановился перед обчиной, где ждали его хозяева, княгиня Горислава уже держала рог, намереваясь приветствовать гостя по обычаю – но он глянул в сторону, заметил Прияну и застыл. Она стояла, гордо выпрямившись, и вид у нее в богатом варяжском платье, в очелье с серебряными подвесками, с длинной косой, сбегающей по плечу, был поистине княжеский.

Ему даже вдруг подумалось о матери: сколько лет та стояла превыше всех жен русских, но Прияна рядом с ней не потеряется…

– Будь цел, Святослав Ингоревич! – Княгиня Горислава подошла и протянула рог. – Коли с добром пришел, то пусть дадут тебе боги мира и блага под нашим кровом…