Две жены для Святослава

От его ответа Всесвята бросило в пот. Только сейчас он осознал, что в ослеплении горя от потери последнего сына совершил ужасную ошибку. Сам сунул руку Змею в пасть. Легко верилось, что Святослав киевский давно отрекся от невесты, оставаясь где-то за лесами, за долами. Но оказалось, что все-таки он не забыл уговор. А Всесвят, пытаясь спасти свой род, сделал шаг, лишивший его последней надежды на спасение.

– Но ты отказался от Свирьковны, когда обручился с другой! – ответил полоцкий князь, знавший, почему родичи Прияны разорвали ее прежнее обручение.

– Одно другому не мешает, – отрезал Святослав. – С дочерью Свирьки я обручился раньше – восемь лет назад. И я не отказывался. Родня ее подтвердит. – Он посмотрел на Равдана: – Скажи, воевода, разве я присылал и говорил, что, мол, на другой женюсь, а вашу отдавайте кому хотите?

Равдан поневоле покачал головой: не присылал.

– Время пришло – она будет моей женой, – закончил Святослав.

– А что с Олеговной?

– Не ваша печаль.

– Откуда ты узнал? – прищурился Равдан.

Наводило на мысли: Святослав столько лет не вспоминал о смолянах, пока они его ждали, но мигом объявился, как с дерева слетев, едва у них иссякло терпение.

– Я получил весть о смерти моего стрыя Хакона. И понял, что слишком давно не ездил в Смолянск.

– Даже слишком! – усмехнулся Равдан. – Опоздай ты еще на пару дней – и Прияна стала бы женой Всесвята. Она… Я не слышал: ты передумала?

Он посмотрел на девушку. Все тоже повернулись к ней.

– Я еще не решила, – сказала она.

Все помолчали. Ветер шумел в кустах над берегом, блестела вода Двины. Негромко гудел народ: те, кто из задних рядов не мог расслышать, пытались выяснить, о чем говорят нарочитые люди. Всесвята томило чувство, что утекают, как вода в песок, последние мгновения жизни. Перейти дорогу Святославу с его русью и остаться в живых – возможно ли?

– Ты будешь решать здесь? – спросил помрачневший Всесвят у Прияны. Отчаяние придало ему смелости: все же он стоял на своей земле. – Если ты, Святославе, не ратью на нас пришел, не пойти ли нам в город?

Все шевельнулись, но Святослав, не трогаясь с места, поднял руку, и все снова замерли.

– Я пришел за моей невестой. Прямо здесь, – он показал в землю под ногами, – я должен услышать, что ты признаешь мои права и отказываешься от своего сватовства. Если нет – я не войду в твой город… пока мы не решим это дело.

И всем было ясно, что он понимает под словом «решить». Всесвят мигом представил себя стоящим против него на поединке.

Киевские оружники как-то присобрались: никто не дергался, но толпа вооруженных людей вмиг приняла вид сжатого кулака, готового нанести стремительный мощный удар. И Равдан, и Всесвят оценили, чем выученная дружина, вскормленная с конца копья и взлелеянная под шеломом, отличается от наспех собранной толпы оратаев, где не все даже успели топоры с рабочей рукояти на боевую пересадить.

– Но если ты признаешь наши права на Свирьковну, то тебе не понадобится жениться ради защиты от варягов, – добавил Асмунд. – И спешить продолжить род, как будто тебя завтра убьют.

– Вы хотите помочь мне? – не поверил Всесвят.

Змей Горыныч предлагал ему уговор? Сделку? Давал средство выкупить себя и свой род?

– Я готов помочь тебе войском и даже с поиском хорошей невесты… но не этой, – Святослав посмотрел на Прияну. – Мы договоримся.

Улеб невольно дернул ртом, будто пытаясь усмехнуться. «Мы договоримся», – именно эти слова и именно с таким выражением произносил его отец, воевода Мистина, когда собирался вежливо «нагнуть» кого-то.

И это был первый случай на памяти Улеба, когда его решительный и нетерпеливый брат применил на деле хорошо знакомый урок.

* * *

Святослав увел дружину на ближайший луг и там велел раскинуть шатры: в Полоцке не поместилась бы даже его ближняя дружина. Всесвят пригласил его пожаловать в городец завтра в полдень. Как раз допечется бык для княжеской свадьбы…

Асмунд расставлял стражу, отроки таскали из лодий поклажу, рубили сухостой, раскладывали костры. Святослав опустил наземь свой щит с плеча. Когда он поднял голову, перед ним весьма предсказуемо стоял Улеб, держа в руке шлем. И молча смотрел на брата.

– Ну извини! – скорее раздраженно, чем покаянно, Святослав широко развел руками. – Я не хотел. Правда.

– Т-ты… решил… взять ее себе? – выдавил Улеб. Беседа брата с Равданом и Всесвятом не оставляла иных возможностей.

– А что я… Как ты себе представляешь: я им скажу, что забираю невесту у их князя для своего брата?

– Да! – Именно этого Улеб и хотел. – Ты обещал ее мне! И в Киеве, и здесь!