Две жизни

Основной стратегической ошибкой Сталина перед войной была слепая вера в прочность союза с Гитлером, такого естественного и взаимовыгодного союза двух родственных по духу систем, объединенных ненавистью и презрением к декадентским, грязным, порочным и богатым буржуазным демократиям. Во всяком случае Вождь был уверен, что разорвать этот союз, когда сочтет полезным, сможет только он сам, а фюрер будет до конца держаться за щедро открытую для него продовольственную и сырьевую житницу, за право пользования которой он платит разрешением захвата чужих территорий. Патологическая жадность Вождя, заставляющая его, давясь, заглатывать одну подачку за другой, стоила нам много крови. Захватив прибалтийские лимитрофы, отодвинув границу на несколько сот километров к западу, мы ушли со старых укреплений, не успев построить новые. Мы заставили латышей, литовцев и эстонцев считать нас завоевателями, а немцев освободителями. Поставив ценой ужасающих потерь на колени всегда дружественную нам Финляндию, которой когда-то наша революция даровала независимость, мы превратили потенциального союзника в бескомпромиссного врага.

Предвоенная политика нашего государства, т. е. предвоенная политика Сталина, была поразительно непоследовательной. С одной стороны — явная боязнь большой войны, готовность идти на любые уступки Гитлеру. В середине мая сорок первого распространились слухи о готовящемся подписании нового советско- германского пакта, согласно которому Германия должна была получить право свободно эксплуатировать сельское хозяйство Украины и контролировать советскую промышленность. По некоторым данным Сталин должен был 13-го июня сам поехать к Гитлеру для подписания пакта. 21-го июня за несколько часов до вторжения Сталин отдает распоряжение советскому послу в Берлине Деканозову передать Риббентропу, что Советский Союз согласен на любые уступки и готов тут же начать переговоры о более тесном сотрудничестве с Германией.

И в то же время вся военная концепция государства, вся стратегия военного руководства страны полностью следовала за дешевой газетной пропагандой. Ни в одном из штабов Красной Армии, начиная с Генштаба, не было планов оборонительных боев, — только победоносное наступление на чужой территории. Это обстоятельство в немалой степени способствовало хаосу и панике первых дней войны.

Невозможно представить себе большей помощи немцам в успехе их "вероломного и внезапного нападения" 22 июня, чем помощь, оказанная им Вождем советского народа. Прежде всего ни о каком внезапном нападении четырехмиллионной армии, сосредоточенной вдоль тысячекилометровой границы, не могло быть речи. После поражения Люфтваффе в воздушной битве за Англию, после отказа от вторжения через Ламанш всем разумным политическим деятелям стала очевидной неизбежность поворота немецкой военной машины на восток. Сталин сделал все, чтобы облегчить Гитлеру быстрейшее завоевание Европы. Он выполнил полученную по «недипломатическим» каналам просьбу фюрера убедить (т. е. заставить) французскую компартию не участвовать в движении сопротивления. В марте сорокового «Юманите» писала: "Генерал Де Голль и другие агенты британского империализма хотели бы заставить французов воевать за интересы Сити". Листовки французской компартии с призывами к солдатам не воевать с немцами печатались на немецких ротапринтах. В ноябре сорокового Торез и Дюкло радовались падению Франции; "… борьба французского народа имеет те же цели, что и борьба немецкого милитаризма. В этом смысле можно говорить о временном союзе…". Другие сателлитные компартии также были послушными. В начале февраля сорокового Вальтер Ульбрихт пишет в "Ди Вельт": "Те, которые плетут интриги против дружбы немецкого и советского народов, являются врагами немецкого народа и заклеймены как пособники британского империализма". Уже в сентябре тридцать девятого публикуется декларация компартии США: "Война Франции и Англии против Германии — война несправедливая. Американские рабочие должны саботировать любую помощь империалистам". Югославия уже давно оккупирована Гитлером. Однако первый призыв организовать сопротивление нацистам был опубликован Тито лишь 22 июня 1941 года.