Двэйн

Яркий роман продолжался полгода. Трисса словно расцветала в руках Темного, каждый раз отдаваясь с такой же пылкостью, как в первый. Из ее речи давно исчезли колкости, сменившиеся на мягкий юмор. Двэйну нравились ее жесты, пластика, милые привычки — например, Светлая всегда носила в сумочке пакетик засахаренных яблочных долек — единственное лакомство, которому она отдавала предпочтение перед любыми другими. Если работала над каким-то материалом, то могла сидеть в одном нижнем белье в спальне, не есть сутками, но пакетик с дольками всегда стоял рядом с ноут-блоком, очень быстро опустошался, а на его месте тут же возникал новый. Так что вопросов относительно того, кто такая Яблочная долька с крайне жестким тоном некоторых заметок в прессе, можно было даже не задавать.

Под маской внешне активной карьеристки, стремящейся только к самоутверждению, определенно скрывалась какая-то другая Трисса — прошедшая через боль потерь близких и друзей во время Сопряжения, тонко чувствующая настроение собеседника, готовая к сопереживанию и даже самопожертвованию. Госпожа Мерч-Фаррент буквально давила в себе эту внутреннюю Триссу, считая мягкость пережитком ушедшей в Бездну эпохи чистого и уютного мира, где она родилась. У нее было и тайное увлечение, которое она старательно скрывала: Трисса была очарована некоторыми стилями человеческой архитектуры и по ночам частенько сидела над проектами домиков-шале.

— Не подходи, я не закончила! — по-детски вскрикивала она, прикрывая голографическую картинку маленькой крепкой ладошкой, а потом оттаивала и через час-другой приносила смотреть, с тревогой ожидая вердикта и столь же по-детски радуясь, когда Двэйн искренне говорил «мне нравится».

Он подозревал, что какой-то опыт общения с мужчиной-дроу у Триссы был еще в юности, и, похоже, негативный… А нынешний диссонанс в душе заставлял кидаться в какие-то рискованные авантюры вроде проникновения к местам боевых действий.

Она многое узнала от Двэйна относительно планов сотрудничества с людьми в области наномеханики — и он готов был поспорить на что угодно: именно эта сфера интересует Триссу больше всего, а любопытство отнюдь не праздное. Поэтому в беседах на производственные темы Двэйн касался только того, что считал нужным ей сообщить. Но … неожиданно для себя Темный осознал, что Трисса стала занимать в его сердце слишком большое место, чего он сам давно от себя уже не ждал. Если придется вырвать из сердца эти чувства, то останется пустое и очень болезненное кровоточащее пространство.

Молчать больше было нельзя.

Под утро, когда они остывали после страстной ночи, Двэйн сжал пальцы чуть выше тускло мерцающего в полумраке хронометра на левом запястье тонкой белой руки — и гораздо сильнее, чем требовалось при нежном прикосновении. Светлая чуть слышно ойкнула, когда почувствовала давление на грани боли.

Сейчас они смотрели друг на друга. Серый сумрак, тщательно сберегаемый от света полной луны и ночных огней города плотными портьерами, не мог скрыть свечения глаз — зеленых огоньков у него, и красноватых — у нее. Двэйн опрокинул ее на спину, заводя руки Триссы за голову, удерживая без усилий — она не сопротивлялась, подавшись навстречу, как будто ждала этого.

— Ты никогда не снимаешь хронометр, малышка. Красивая вещь, безупречная техника. Дизайн в последних тенденциях, неброский. Не всегда гармонирует с твоей одеждой и украшениями, ты можешь позволить себе менять, но не делаешь этого. В чем причина? Где ты его приобрела — или кто тебе его подарил?..

Трисса вздохнула, пытаясь вывернуться — больше для того, чтобы принять удобную позу, нежели избежать расспросов. Двэйн перевернул ее на живот, прижимаясь к шелковистой коже, зарывшись носом в волосы, издающие все тот же нежный аромат ее любимых духов. Она прошептала, пытаясь повернуть голову:

— Прости, я давно хотела сказать тебе… Я должна была сказать тебе. Его зовут Лунный.

— Рассказывай. — Потребовал Двэйн.

— Я бы не хотела сейчас. Нас могут…

— Если хочешь сказать, что кто-то еще следит за разговорами, милая, то напрасно. — Двэйн все-таки шлепнул ее по попке, от души и не сдерживаясь. — По-моему, единственное подслушивающее устройство тут сейчас на твоей очаровательной ручке, других я не чувствую. Только эта штучка ни в какую не работает, когда ты со мной!

— Что?! — Светлая была обескуражена, и со стороны это выглядело забавно. — Я не наномеханик и должна поверить тебе на слово?

— Так же, как я только частично верю маленькой авантюристке с замашками разведчицы из свежеиспеченного сериала Светлых?

Двэйн не удержался от словесной шпильки. Как он убедился, светлоэльфийский кинематограф имеет какие-то общие корни родства с человеческим, разве что женские драки в эльфийских фильмах полностью исключены.

— Прости меня. — Нисколько не смутилась маленькая авантюристка. — Я не думала, что… у нас с тобой так далеко зайдет.

И все же, легкое неудовольствие в голосе Светлой давало понять, что она на это «далеко» не рассчитывала. Устраивала какую-то ловушку, а попалась сама.