Двэйн

Семейная легенда?.. Возможно. Нелепое пророчество? Не исключено. Только вот упомянутого Лунного эльфа, чье имя было надежно похоронено им самим, осторожно разыскивали и Светлые, и Темные, достигнув в этом вопросе поразительного единодушия. К тому же, заставлял задуматься еще один факт: как и Радрайг в свое время, Лунный эльф был уверен в том, что потомки смешанных эльфийских пар обладают какими-то особыми свойствами, умея безопасно перемещаться по пограничным территориям Точек Сопряжения.

— Доказательства? — коротко спросил Двэйн во время очередного сеанса общения по видео-мессенджеру.

— Будут. — Веско отвечал Лунный. — Как минимум одного я знал лично еще на Небиру. Мы встретимся при первой возможности, пока что он слишком далеко отсюда.

У него постепенно появлялись последователи в обеих расах, такие же молодые и активные, как и он сам. Такие, как полная энтузиазма Трисса Мерч-Фаррент, искренне желающая сломать барьеры между эльфийским и человеческим обществом. Но при этом она достаточно предвзято относилась к Темным — исключение составлял только Двэйн.

Вокруг Лунного группировались и другие персоны, куда менее безобидные и преследующие отнюдь не лучшие цели: это были и воротилы бизнеса, жаждущие преумножить состояния, и явно преступные элементы, и все та же второразрядная эльфийская аристократия, которая не прочь была занять место ведущих Благородных Домов.

Двэйн пытался направлять энергию Светлого в мирное русло, где не было места проявлению радикальных настроений. Поначалу ему это удавалось, он помогал инициативным группам продвигать социальные проекты, активно финансируя те, что казались ему стоящими усилий — от полного перехода на человеческий календарь по всей планете до открытия Института взаимодействия с человеком — пока что на территории Светлых, но это был огромной шаг вперед! Увы, дроу напрасно надеялся, что сможет удержать склонного к анархии и очень самонадеянного Лунного эльфа от попыток влезть в большую политику не путем закулисных игр, а с помощью открытого вооруженного противодействия всей системе.

Поведение Лунного и тон высказываний изменились настолько резко, что вызывали недоумение, а затем — полное неприятие, потому что стали носить отнюдь не мирный характер.

Первая катастрофа разразилась в тот день, когда с помощью одного из человеческих пресс-центров он смог запустить в систему вещания на территории Solas свое голосовое обращение (он никогда не показывал лица никому, кроме определенного круга близких и друзей), которое заняло менее пяти минут эфирного времени, а затем — заблокировано. Но не оставалось сомнений в том, что его тайно ретранслировали в сети вещания у Темных, а главное было произнесено:

— …прежде всего нужно уничтожить Алмазы, уравняв сроки жизни Перворожденных и людей.

— …вернуть человечеству право распоряжаться вооруженными силами стран по собственному усмотрению.

— …не сдерживать рождаемость.

— …создать новый биологический вид — как можно скорее.

Время для выступления было выбрано не случайно: двадцать пятое февраля, тот самый день Сопряжения. Прошло более семидесяти лет, в свои права давно вступил двадцать второй век, но этот печальный день как будто был свеж в памяти поколений.

Сейчас вот случился перевес в сторону массовых выступлений людей, кое-где — вооруженных. Двэйн не поверил своим ушам. Так подлить масла в огонь, который постепенно умирал, сменяясь спокойным светом?! Об этой выходке он узнал не сразу, поскольку находился почти сутки на важнейшем строящемся объекте — ветке магистрали для скоростного экспресса. Он работал круглосуточно и не отвлекался на прессу, звонки и сообщения. Последних было много — но самые важные пришли от Триссы. Она просила как можно скорее выйти на связь, не поясняя причин, и это насторожило. А затем дроу услышал обрывки разговоров обслуживающего эльфийского персонала стройки, бурлящего, словно разворошенный муравейник, и понял все.

Первое, что он сделал — воспользовался приватной линией с Лунным, взломать которую было просто невозможно, защита устанавливалась им самим.

— Какого хрена ты делаешь? — спросил он, не тратя время на приветствия, как только загорелся экран айтела, с которого с бесшабашным прищуром смотрел Светлый. — Ты понимаешь, к чему подталкиваешь и нас, и людей? А то, какая сейчас пойдет охота за тобой и всеми, кто оказался рядом?

Собеседник подмигнул:

— В пруду становится слишком тихо. Я бросил камень. Кто-то должен был…

— Не должен. — Рыкнул Двэйн. — Где ты сейчас?

— Я там, где меня вряд ли кто-то достанет. — Прозвучал ответ. — Но планирую начать действовать в ближайшее время.

— Ты совершаешь ошибку.

Двэйн наблюдал подобное в человеческой истории не раз и не два, и всегда это было сопряжено с большими жертвами. Сколько было революционеров, желающих бросить камень в пруд… И ведь бросали, поднимая со дна муть, которая не успокаивалась десятилетиями!