Двенадцать

Их вывели наружу, нагих и дрожащих. По их лицам струилась вода, ручьями стекала по их волосам. Кожа покрылась мурашками. Посреди площади стоял единственный деревянный стул. Один из охранников, дюжий, с поросячьим носом, стоял рядом с ним, лениво правя бритву о кожаный ремень. Подошли еще четверо, у каждого в руках была большая пластиковая коробка.

– Одеться.

Им бросили одежду. Свободного покроя штаны с веревкой на поясе, туники с длинным рукавом, свисающие ниже пояса, из колкой грубой шерстяной ткани, от которой исходил резкий химический запах. Потом обувь, самую разную – кроссовки, пластиковые сандалии, ботинки с оторванной подошвой. Саре достались большие, не по размеру, ботинки на шнуровке.

– Эй, ты, вперед.

Мужчина с бритвой в руке показал на Сару. Остальные женщины расступились. Было в этом нечто от предательства, но Сара не могла их винить. Наверняка она и сама бы так поступила. С ощущением тяжести в груди она подошла к стулу и села, оказавшись лицом к другим женщинам. То, что сейчас произойдет, она поняла по их глазам. Мужчина ухватил ее за волосы и резко дернул. Один удар бритвой, и ее волос практически не стало. А затем он начал срезать остатки, небрежно, едва не срезая ей кожу. Его движения были бессистемными, такими же движениями он мог бы рубить кустарник, пробираясь в лесу. Волосы Сары золотыми локонами упали к ее ногам.

– Иди обратно и стой.

Она вернулась. Коснулась пальцами головы, и они стали липкими от крови. Она поглядела на нее, внимательно, шевеля пальцами. Это что-то значит. Это моя кровь, подумала Сара. Раз это моя кровь, значит, я жива.

На стуле уже сидела следующая женщина. Вроде бы ее Каролина зовут, вспомнила Сара. Они встречались в лазарете Розуэллского гарнизона. Медсестра, как и Сара. Рослая, ширококостная женщина, излучавшая здоровье и хорошее настроение, уверенность. Сейчас она плакала, уткнувшись лицом в ладони, пока цирюльник делал свое дело.

Их остригли одну за другой. Как много значат волосы, поняла Сара. Безликие бритые головы лишили их чего-то личного, превратили их в однородную массу, будто в стадо скота. У нее кружилась голова от голода, и она едва держалась на ногах. Есть никому не давали, несомненно, чтобы сделать их более послушными, чтобы они почувствовали некую благодарность к пленившим их, когда те дадут им поесть.

Когда со стрижкой было покончено, их погнали ко второму бетонному зданию для чего-то, что назвали «обработкой». Выстроили в шеренгу перед длинным столом, за которым сидел один из охранников, с выражением лица начальника. Их по очереди вызывали к столу, и каждый раз он цеплял на планшет новый лист бумаги.

– Имя?

– Сара Фишер.

– Возраст?

– Двадцать один.

Он оглядел ее с ног до головы.

– Читать умеешь?

– Умею читать. Да.

– Особые умения?

– Умею ездить.

– Ездить?

– Верхом.

Он слегка закатил глаза.

– А что-нибудь полезное?

– Не знаю.

Сара пыталась выбрать что-нибудь безопасное.

– Шить? – сказала она.

Он зевнул. У него были настолько плохие зубы, что они, казалось, зримо шатались у него во рту. Что-то чиркнув на листе бумаги, он оторвал его нижнюю половину. Достал из корзины под столом потрепанное одеяло, металлическую тарелку, мятую кружку и ложку. Поставил на стол и подвинул к ней, положив сверху бумажку. Сара мельком поглядела на нее. Ее имя, потом пять цифр, потом «Барак 216», а снизу – «Биодизель». Буквы печатные, будто ребенок писал.

– Следующая!

Один из охранников взял ее за руку и повел по коридору, по обе стороны которого были закрытые двери. Завел в крохотную комнату, где стоял стул, такой, каких Сара никогда в жизни не видела. Зловещее приспособление, металлическое, с обивкой из потрескавшейся красной кожи, спинка откинута назад на сорок пять градусов, ремни на уровне груди, а еще для запястий и лодыжек. Над ним, будто лапы гигантского паука, спустившегося с потолка на паутине, висел набор сверкающих металлических инструментов. Охранник толкнул ее к креслу.

– Сидеть.

Он привязал ее к креслу и вышел. Откуда-то снаружи донесся резкий высокий звук, зловещий, приглушенный толстыми стенами. Это вопль? Саре показалось, что она не в себе. Если бы в желудке хоть что-то было, ее бы стошнило. Пали последние рубежи ее защиты. Она будет умолять. Будет просить. У нее нет сил сопротивляться.

Позади нее открылась дверь. Краем глаза она увидела мужчину, одетого в серый костюм. С небольшим округлым брюшком и дымчатыми очками на кончике носа, с кустистыми бровями, приподнятыми по краям. В его лице даже было нечто доброе, как у старого дедушки. Он держал в руке планшет с листом бумаги, как и охранник. Потом поднял взгляд и улыбнулся.

– Сара, так?

Она кивнула, чувствуя вкус желчи во рту.

– Я доктор Верлайн.

Он поглядел на ремни и покачал головой.

– Эти люди идиоты. Обычные убийцы, если по мне. Уверен, ты голодала. Давай посмотрим, не сможем ли мы тебя отсюда вытащить.