Двенадцать

Став перед зеркалом, он медленно выдохнул, успокаиваясь. Спокойно, Гилдер, спокойно. Ты знаешь, что делать. Всего лишь еще один день на службе. Ведь не хуже, чем совещание с Комитетом Начальников Штабов, так?

В своем роде хуже. Но теперь уже нет смысла об этом думать.

Когда он вышел в вестибюль, там его уже ждали Суреш и водитель.

– Грузовики уже выехали.

Гилдер натянул перчатки.

– Ты хочешь полноценный эскорт? – спросил Суреш.

Гилдер отказался. Он поедет сам по себе. Лучше упростить дело. Они пожали друг другу руки.

– Удачи, – сказал Суреш.

Машина мягко спускалась с холма. Тревога внутри Гилдера начала ослабевать. Он проникся текущим моментом. У реки они свернули на север и поехали в сторону Проекта. Темный силуэт здания возвышался над землей, будто огромный камень, темный прямоугольник черноты на фоне ночного неба. Ворота были открыты, ожидая их.

Они не остановились и свернули на восток, на служебную дорогу. Раньше ее использовали для доставки оборудования и материалов. Отесанные каменные блоки, бетономешалки с цементного завода, грузовики с грудами добытого в разных местах железа. Теперь сюда прибудет совершенно иной груз. Они въехали через дополнительные ворота. Спустя пять минут они остановились на покрытом замерзшей кукурузной стерней поле, где их поджидали два грузовика с полуприцепами.

Гилдер сказал водителю, чтобы тот уезжал. В кабинах грузовиков тоже никого не было, их водители ушли. Гилдер прижал ухо к борту одного из фургонов. Услышал приглушенные звуки разговоров и женский плач.

Голос в его голове молчал. Это полнейшее молчание обволакивало его, будто безмолвие перед долгожданной бурей. Они придут с запада. Он ждал.

Вот.

Появился первый, потом еще и еще, одиннадцать светящихся в темноте точек, на равном расстоянии, на горизонте. Они приближались, и просветы между ними становились уже, будто между подлетающими гигантскими самолетами.

Идите ко мне, подумал Гилдер. Идите ко мне.

Начали проявляться детали. Не проявляться, а увеличиваться в размере. Один меньше остальных. Конечно же, Картер, безвестный, аномальный Энтони Картер. У него перехватило дух, когда он разглядел остальных. Могучие силуэты, грациозные движения, полное владение собой, казалось, пространство вокруг них сжимается, искривляется, меняя сам ход времени. Они текли к нему, будто светящаяся река, омывая его своим величественным ужасом.

Идите ко мне, подумал он. Идите ко мне. Идите ко мне.

Их приход нес с собой ощущение абсолютной завершенности. Будто крещение. Будто закрывающаяся книга. Долгий прыжок в воду, момент, когда ты в нее входишь, и мир стерт. Они стояли перед ним, великие и ужасные. Он впитывал их воспоминания, величественные, страшные, будто погрузившись в океан чистейшего безумия. Девочка, плачущая на грязном матрасе. Продавец в магазине, удивленно поднятые брови, ствол оружия, упершийся ему в вертикальную складку меж бровей. Опьянение, взгляд мальчика на велосипеде, через лобовое стекло, глухой удар и резкий рывок, когда тело мальчика попало под колеса. Сладкое ощущение от секса, невероятно расширившиеся глаза женщины, когда провод впился в ее шею. Хор ужаса, порока, чернейшего зла.

Я Моррисон-Чавез-Баффлз-Тьюрелл-Уинстон-Соуза-Эколз-Лэмбрайт-Мартинес-Райнхард-Картер.

Гилдер открыл задние двери первого грузовика. Приговоренные пытались бежать, конечно же. Гилдер сказал, что в цепях нет нужды. Он не желал ничем их сдерживать. Большая их часть и пары шагов не пробежали. Те, кому это удалось, возможно, почувствовали мимолетную надежду на спасение. Их бессмысленное бегство было частью таинства. Потоки крови, оборвавшиеся крики, хруст рвущейся живой плоти. Воцарилась тишина, и Гилдер подошел к задним дверям второго грузовика, призывно открывая их.

– Добро пожаловать, друзья мои. Вы наконец-то дома. Мы удовлетворим все ваши нужды.

X. Убийца

Иду – и кончу. Колокол торопит.

Уильям Шекспир, «Макбет»

57

Вэйла нет, и это значит лишь одно. Сара следующая.

Дженни тоже исчезла. Спустя два дня после взрыва на стадионе вместо нее появилась новая девушка. Она из наших? Нет, и Сара это почувствовала. Записка под тарелкой, ободряющий взгляд. Хоть что-то. Но девушка, бледная и нервная, имени которой Сара не знала и не узнала, приходила и уходила молча.

Лайлу положили в постель. Днями и ночами она ворочалась, вставая лишь для того, чтобы принять ванну, но отмахивалась от любых попыток Сары помочь ей. Ее голос стал тихим, казалось, ей требовались все ее силы, чтобы хотя бы говорить.

– Оставь меня в покое, – говорила она.

Сара оказалась одна, отрезанная ото всех. Система рушилась.