Двенадцать

Дойдя до палатки начальства, Китридж решил действовать напрямик и просто вошел, не спрашиваясь. Порчеки сидела за столом и говорила по спутниковому телефону. Внутри были еще трое младших офицеров, помимо кучи оборудования. Один из солдат сдернул наушники и вскочил.

– Что вы здесь делаете? Сюда нельзя гражданским.

Военный сделал шаг вперед, но Порчеки остановила его.

– Все в порядке, капрал.

С усталым выражением лица она положила телефон.

– Сержант Китридж. Чем могу помочь?

– Вы сворачиваетесь, не так ли?

Слова сами вылетели из его рта, прежде мысли о них.

Порчеки оглядела его. Повернулась к солдатам.

– Будьте добры, позвольте нам поговорить.

– Майор…

– Я сказала, капрал.

С явной неохотой солдаты вышли.

– Итак, – сказала Порчеки. – Да, нам приказали отходить к границе Иллинойса. Завтра с 18.00 весь штат на карантине.

– Вы не можете оставить тут этих людей. Они беззащитны, абсолютно.

– Я знаю.

Она пристально поглядела на него. Казалось, она хотела что-то сказать.

– Ты же в Баграме был, так?

– Мэм?

– Мне кажется, я тебя узнала. Я тоже там была, в семьдесят второй медицинской группе. Да, наверное, ты меня не помнишь.

Она посмотрела вниз.

– Как нога?

Китридж был слишком ошеломлен, чтобы ответить.

– Да вроде ничего.

Еле заметный наклон головы, нечто, что походило на улыбку.

– Я рада, сержант, что ты выдержал. Знаю о том, что случилось. Ужасное дело, с тем мальчишкой.

Снова казенное выражение лица.

– Что касается остальных, двадцать четыре машины едут из арсенала в Рок-Айленде, и пара заправщиков. Еще твой автобус, всего двадцать пять. Мало, понятно, но это все, что я смогла найти. Сам понимаешь, это не для разглашения. Нам еще паники не хватало. Не буду тебе врать, так что не скажу, что у нас еще резервы есть. Все понял?

Китридж кивнул.

– Когда приедут автобусы, будьте готовы. Знаешь, как все обычно бывает. Пытаешься все контролировать, но рано или поздно все летит к чертям. Люди хорошо считать умеют, и никому не захочется, чтобы его бросили здесь. Надо было оставить время на четыре рейса, прежде чем границу закроют. У тебя водитель есть?

Китридж снова кивнул.

– Дэнни.

– Тот, в шляпе? Прости, сержант, без обид. Но мне надо знать, что он справится.

– Лучше его никто не справится. Даю слово.

Она задумалась.

– Пусть явится в 3.00, первый рейс отправится в 4.30. Не забывай, что я сказала. Если хочешь спасти своих, то они должны сесть в автобус.

А потом Китридж удивился еще сильнее. Порчеки наклонилась, открыла нижний ящик стола и достала два пистолета. «Глоки», те, что были у него в кобурах.

– Припрячь их. Доложись капралу Дэйнсу, он отведет тебя в оружейную. Возьми патроны, сколько нужно.

Китридж пристегнул пистолеты к ремням. Хорошо понятно, что она имеет в виду. Они уже за линией фронта.

– Они близко? – спросил Китридж.

Порчеки помрачнела.

– Уже здесь, по факту.

Никогда еще Лоуренс Грей не ощущал такого голода.

Как долго он здесь? Три дня? Четыре? Время потеряло смысл, часы можно было отсчитывать лишь по приходу людей в скафандрах. Они приходили неожиданно, будто привидения в наркотическом сне. Шипение шлюза, и вот они, укол иглы, пластиковый пакет, медленно наполняющийся драгоценным содержимым. В его крови есть нечто, что им надо. Но они не выглядели удовлетворенными. Они были готовы доить его, как корову.

«Что вам надо, – умолял он. – Почему вы это со мной делаете? Где Лайла?»

Его мучил голод. Казалось, он состоит из него, дыра в пространстве, размером с человека, которая желает, чтобы ее заполнили. От такого с ума сойдет любой человек. Если допустить, что он еще человек. Зиро изменил его, изменил самую его суть. Он оказался в его стае. В его сознании звучали голоса, будто шум толпы вдали. С каждым часом они становились все громче, приближаясь. Он бился, связанный, будто рыба в сети. С каждым пакетом крови, украденным у него, он становился слабее. Чувствовал, будто стареет, будто медленно угасает изнутри. Вселенная покидала его. Скоро он исчезнет, растворится в пустоте.

Они следили за ним, тот, по имени Гилдер, и второй, по имени Нельсон. Грей ощущал их присутствие во взгляде камеры, их настойчивые взгляды. Он им нужен. Они его боятся. Он будто тайник, из которого, если откроешь, могут вырваться змеи. Он ничего не мог им ответить, а они устали спрашивать. Молчание – вот все, что у него осталось.

Он подумал о Лайле. С ней то же самое? С ребенком все в порядке? Ему хотелось лишь защитить ее, сделать единственное доброе дело во всей своей убогой жизни. Можно назвать это любовью. Как с Норой Чан, только в тысячу раз сильнее, та сила, которая ничего не желает взамен, ничего не просит, желает лишь отдать себя. Это чистая правда. Она появилась в его жизни, принеся ей смысл. Дав ему последний шанс. А он подвел ее.

Он услышал шипение воздушного шлюза. Внутрь вошел человек. В костюме биозащиты он был похож на огромного оранжевого снеговика.

– Мистер Грей, я доктор Суреш.