Двенадцать

Первый дезертир, подумал Гилдер. Трещина, которая со временем станет еще шире. И куда этот человек думает убежать? Они посреди кукурузного поля, близится ночь. Они потратили не один день, и без толку. Так и не смогли выделить вирус из клеток. В том, что Грей инфицирован, сомнений нет. Аномально увеличенный тимус сам за себя говорит. Но сам вирус, судя по всему, прячется. Прячется! Именно так Нельсон сказал. Как вирус может прятаться? Просто, на хрен, найдите его, сказал Гилдер. У нас время на исходе.

Большую часть времени Гилдер проводил на крыше, его влекло ощущение открытого пространства. Снова миновала полночь, и снова он здесь. Уже забыл, что такое сон. Засыпает и сразу же просыпается, рывком, когда горло сдавливает. Прошел установленный срок в семьдесят два часа. Нельсон лишь брови приподнял. «Ну?» Горло у Гилдера уже сузилось настолько, что он едва мог глотать. Левая рука дрожала, будто пойманная птица. Он волочил левую сторону тела, так, будто ему привязали к ноге десятифунтовую гантель. Скрывать все от Нельсона больше не получится. Да он, наверное, уже и сам догадался.

Стоя на крыше, Гилдер видел, как день ото дня редеют ряды военных. Как далеко продвинулись Зараженные? Сколько еще времени у них осталось?

Зажужжал пристегнутый к поясу наладонник. Нельсон.

– Тебе лучше самому увидеть.

Нельсон встретил его у дверей лифта. На нем был грязный лабораторный халат, волосы взъерошены. Он протянул Гилдеру лист бумаги.

– И что это такое?

Нельсон мрачно посмотрел на него.

– Просто прочти.

Мгновение спустя Гилдер поднял взгляд.

– Иисусе.

– Я тебе говорил. Рано или поздно это должно было произойти.

– Откуда ты это взял? Ты уверен?

Приказы Центрального Командования. Нельсон заполучил их точно так же, как получал все остальное. Несколько ударов пальцами по клавиатуре, и все готово.

– До рассвета меньше двух часов. Возможно, эту ночь мы переживем, но не думаю, что нам стоит ждать.

Вот и все, стрелка подошла к нулю. После всего, что он сделал, признать поражение, теперь!

– Что мне прикажешь делать? – спросил Нельсон.

Гилдер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.

– Эвакуируй лаборантов на машинах, но Мастерсон и его люди пусть останутся. Сами упакуем Грея и женщину, а потом запросим эвакуацию.

– Следует ли сообщить в Атланту? Сам понимаешь, чтобы они хотя бы были в курсе ситуации.

Молодец Нельсон, не добавил «я-же-тебе-говорил».

– Нет, я сам это сделаю.

В кабинете начальника станции был телефон секретной связи, проводной. Гилдер поднялся наверх и пошел по пустому коридору, подволакивая левую ногу. В кабинете ничего не было, остались только кресла, дешевый металлический стол и телефон. Опустившись в кресло, Гилдер некоторое время сидел, глядя на телефон. А потом вдруг понял, что у него мокрые щеки. Он тихо плакал. Странный плач, безо всяких эмоций, будто предвестник его судьбы. Непрошеное признание тела в том, что его жалкая жизнь рушится. Будто тело само говорило ему: «Подожди немного. Подожди, и еще увидишь, что я тебе припасло. Живой мертвец, так-то, сынок».

Но этого никогда не случится. В тот момент, когда он возьмет в руку трубку, все будет кончено. Небольшое утешение – знать, что он не проживет достаточно, чтобы испытать все тяготы этой болезни. То, что он не смог сделать сам тогда, в гараже, сделают за него.

Мистер Гилдер? Пройдемте с нами.

Рука на плече. Коридор.

Нет.

19

К тому времени, когда они подошли к автобусам, солдаты уже установили охранение. В предрассветных сумерках собиралась толпа. Автобус Дэнни стоял третьим по счету, Китридж увидел парня сквозь стекло, сидящего за рулем. Кепка натянута, руки сжимают рулевое колесо. У ступенек стояла Вера, с планшетом и листом бумаги.

«Храни тебя Господь, Дэнни, – подумал Китридж. – Это будет самая важная дорога в твоей жизни».

– Прошу, сохраняйте спокойствие! – повторяла в мегафон Порчеки, ходя вдоль автобусов позади солдат. – Постройтесь рядами и садитесь в задние двери! Если вам не нашлось места, вас увезут следующим рейсом!

Солдаты установили барьеры с проходами между ними, в качестве ворот. Толпа напирала, через ворота лагеря выходили все новые люди. Куда нас везут, спрашивали они. В Чикаго или куда-то еще? Впереди в очереди стояла семейная пара с двумя детьми, мальчиком и девочкой в грязных пижамах. Грязные ноги, слипшиеся волосы, лет пять, не старше. Девочка прижимала к груди раздетую Барби. На западе снова громыхнул гром, над горизонтом засверкали вспышки. Китридж и Эйприл держали за обе руки Тима, боясь, что он потеряется в толпе.

Оказавшись у прохода, их группа быстро двинулась к автобусу Дэнни. Первыми сели Робинсоны и Младший, потом Вуд и Делорес, Джамал, миссис Беллами. Пастор Дон шел последним, позади Китриджа, Тима и Эйприл.

Воздух пронзила молния, призрачно-белый свет озарил их, как вспышка фотоаппарата, отпечатывая увиденное в голове Китриджа. Спустя полсекунды прокатился раскат грома. Китридж ощутил удар, ступнями.

Это не гром. Это снаряд.