Двенадцать часов соблазна

Она мысленно перебрала свой ночной гардероб: пижама с мишками, две полосатые ночнушки и пара спортивных шорт, которые обычно надевала с потрепанной футболкой.

Хм, не слишком надежное оружие обольщения.

Кроме того, она не была уверена, что у нее хватит мужества для сцены великого соблазнения. Даже если бы у нее был подходящий для этого гардероб. В тот раз на Гоа ей повезло, но потом в роли соблазнителя выступал он.

С сожалением отказавшись от плана, Мелисса пошла на кухню. Возможно, приготовить бедняге ужин – идея получше…

Она открыла холодильник и заглянула внутрь. Еды почти нет. Судя по тому, что видела Мелисса, кухарка покупала еды на два-три обеда. Сделать кордон блу из двух томатов, горсти фасоли и стручкового перца почти невозможно. Придется Самиру обойтись простой пастой.

К счастью, в морозилке лежал пакет замороженных кур, а в шкафу нашлась банка с оливками. С подозрением повертев ее, чтобы посмотреть срок хранения, Мелисса с облегчением увидела, что банка может стоять еще год.

Она вдруг обнаружила, что напевает себе под нос, ставя кастрюлю с водой на огонь и принимаясь резать овощи. В хостеле ей так не хватало обычной кухни! После стольких лет работы в отцовском ресторане она стала прекрасной стряпухой. Пусть на кухне Самира мало продуктов, оборудована она по последнему слову техники. Дизайнер интерьеров, очевидно, посчитал Самира знаменитым поваром: чем больше Мелисса думала об этом, тем яснее ей представлялось, что Самир в поварском берете и фартуке будет выглядеть более чем круто.

– Что это ты делаешь? – удивился Самир, появляясь в дверях.

Мелисса вскрикнула от неожиданности и едва не уронила на пол кастрюлю с дымящейся пастой.

– Неужели никто тебя не учил не подкрадываться к людям таким вот образом?

Я не ожидал увидеть тебя здесь, – нахмурился Самир. – Что это у тебя?

– Вареные черви и сок из слизняков, – рассерженно буркнула Мелисса. Она из кожи вон лезет, чтобы приготовить ему приличный ужин, а он ведет себя так, словно увидел, как она обшаривает его бумажник.

– Я не ожидал, что ты будешь готовить для меня. Я же сказал, что прекрасно обойдусь сухим завтраком.

– Ничего особенного, – пробормотала она. Очевидно, тот гений, который сказал, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, не был знаком с Самиром Разданом. Он выглядел положительно расстроенным, словно она нарушила какое-то неписаное правило, состряпав ему обед.

– Все равно спасибо, – выдавил он.

Она налила на спагетти приготовленный раньше соус, и он взял у нее тарелку. Мелисса наблюдала, как он жует.

– Эй. Это вкусно! – удивился он. – Гораздо лучше, чем стряпня Камалы.

– У моего отца ресторан, помнишь?

– Да, конечно! Я и забыл! Так ты совсем как маленькая Тарла Далаль[5], верно?

Последнее было сказано весьма благодушно, но Мелисса решила, что он был без нужды снисходителен.

– Не совсем, – возразила она, отворачиваясь, чтобы вытереть кухонную стойку. – Будь я Тарлой, спагетти были бы чисто вегетарианские, и ты не съел бы больше двух кусочков. Скажи, если хочешь еще, иначе я положу остальное в холодильник и пойду спать.

При желании он мог двигаться бесшумно, как пантера. Мелисса снова ахнула, когда он обхватил ее за талию.

– Разве ты идешь в постель без меня? – пробормотал он, прикусывая кожу на ее затылке.

Он точно знал, где самое чувствительное местечко, и она беспомощно извивалась в его объятиях.

– Иди, доедай ужин, – выдохнула она наконец.

– Сейчас… сейчас…

Он повернул ее лицом к себе и легонько поцеловал в губы.

– Почему ты такая строптивая сегодня?

Мелисса вскинула брови:

– У тебя явно разные стандарты для себя и остальных людей. Если я строптива, ты – Гринч, похититель Рождества. Самир, прекрати!

Его губы снова прижались к ее губам, теплые, чувственные, с привкусом острого соуса спагетти. Мелисса посопротивлялась для вида, потом сдалась и позволила ему делать все, что он хочет. Гринч или нет, а целовался он божественно: нет смысла тратить зря поцелуй, потому что она немного зла на него.

– Все еще строптива? – спросил он, подняв голову.

Мелисса покачала головой:

– Нет! Очень рада, что не положила чеснок в пасту.

Он рассмеялся.

– Ты – это что-то, – прошептал он, и на этот раз в его голосе не было снисходительности.

– Это так, – серьезно согласилась она, уже забыв о временном приступе раздражительности. – Собственно говоря, я почти совершенство. Хорошо пишу. Очень умна. Умею готовить. Довольно хорошенькая.

И к тому же невероятно скромная, – согласился Самир, отходя и вновь берясь за еду.

– И это тоже. Поскорее доедай. Я хочу спать.

Он ответил медленной улыбкой, от которой останавливалось сердце, и она залилась краской, но смело смотрела в его глаза.

– Хмм… я закончу через минуту. Только хотел взять добавки. Я голоднее, чем думал.

Мелисса подождала, пока он выложит в тарелку остатки пасты, после чего взяла у него кастрюлю и принялась мыть в раковине. До нее только сейчас дошло нечто такое, отчего маленькие, сбивающие с толку происшествия неожиданно стали понятными.

– Тебе не нравится, что я слишком основательно устраиваюсь здесь? – спросила она.