Двенадцать королей Шарахая

– Есть один шарахани-полукровка, – продолжил Рамад, игнорируя насмешку в ее голосе. – Он работает на Ювааня. Его зовут Руан, он посещает одну женщину в южных кварталах.

– «Посещает»? Так бы и сказал, что она шлюха.

Рамад помотал головой.

– Это в ней не главное. Она передает кому надо деньги и вещи. Дает убежище тем, кому надо поговорить подальше от посторонних раз. Что-то вроде Османа, но для иной публики.

– И?

– Руан вышел от нее через час после того, как явился Эмре.

Чеда попыталась дышать ровнее, чтобы он не почувствовал ее волнение.

– У Эмре много друзей в Шарахае, при чем тут Масид?

– После визита к этой женщине он пошел на встречу с неким Самаэлем. Ты его знаешь?

– Я думала, Самаэль много лет назад сбежал из Шарахая.

– Мы тоже так думали. Однако он вернулся. Итак, три недели назад алхимик, способный создать демонский огонь, вернулся в город. Эмре встретился с ним около трех дней назад, а сегодня горшки с демонским огнем летят в Обитель Дев.

– Рамад, ближе к сути.

– Терпение. Вот тебе последний кусочек головоломки. Тебе знакомо имя «Хамзакиир»?

Чеда похолодела.

– Все шарахани знают про Хамзакиира. Хоть и не все верят, что он существовал.

– А ты веришь?

– Верю.

– И кто он, по мнению шарахани?

Чеда сглотнула. Ей не очень-то хотелось делиться с ним городскими легендами.

– Он был магом крови и умер давным-давно.

Рамад кивнул.

– Мы думаем, что Короли убили его лет восемьдесят назад. Его могилу так и не нашли – хотя, поверь мне, пытались, – но есть предположение, что Юваань выдал им ее местоположение.

– Послание, которое я доставила… – У Чеды закружилась голова. – Его передали Масиду…

– Как и камень «легкое дыхание».

– Камень, позволяющий говорить с мертвыми.

Пылающий клинок Тааша! Эмре, во что ты ввязался?

– Ты думаешь, что Хамзакиир унес в могилу какой-то секрет, и они хотят его выведать?

Рамад угрюмо кивнул.

– Думаю.

На мгновение она пожалела, что не оставила камень себе. Отыскать бы мамину могилу, спросить бы у нее: кто мой отец? Где другие стихи? Почему ты меня оставила?

– Но зачем им это? Что такого может знать Хамзакиир?

– А вот это интересный вопрос. Его я и хочу обсудить с Эмре. Он участвовал в сегодняшней атаке, как Масид и Хамид. Как и Юваань, снабжающий Воинство Безлунной ночи сведениями и деньгами.

Она видела, как разгорается гнев в глазах Рамада. Для него Эмре ничем не отличался от Масида.

– Но зачем эта атака на Обитель Дев? – спросила она. – Да, они напугали лошадей, что-то подожгли, но это все равно что тыкать палкой в улей. Девы теперь месяцами будут шнырять по улицам.

– Возможно, в этом и суть.

– Не понимаю.

– Об этом я тоже спрошу у Эмре. Ты знаешь, где он сейчас?

«Да скорее нищему подадут у ворот Таурията, чем я тебе расскажу».

– Я сама только что вернулась.

Рамад внимательно всмотрелся в ее лицо, даже взглянул на руки, пытаясь по любому, самому мимолетному движению определить, лжет она или нет. Значит, нужно следить не только за словами.

– Я говорю правду. – Чеда подняла больную руку. – Это тебе не доказательство?

Он выдохнул. Этот простой жест как будто развеял половину подозрений.

– Порой я перестаю понимать, чему верить. Моя жизнь полна сомнений, Чеда.

– Постой-ка. – Чеда лишь теперь поняла, в чем загвоздка. – Если ты постоянно за ним следил, почему не знаешь, где он сейчас?

– Он что-то заподозрил. Мы потеряли его два дня назад.

– И ты думаешь, что сегодня он вернется?

Рамад пожал плечами.

– Кто знает? Подумал, что он мог бы и вернуться, прикинуться, что ни при чем, чтобы отвести подозрение. Девы теперь будут расспрашивать каждого.

– Верно, – кивнула Чеда, – но по той же причине он может и спрятаться. Он привык бегать от опасных людей.

– Воровал?

– Нет… да. Бывало. Его старшего брата убил наемник из каравана. – Перед глазами у нее встала забытая картина: Саадет, преследующий Эмре по дну канала. – Он был тогда подростком. Пошел к Серебряным копьям, но они только посмеялись над ним. Это был богатейший караван из Маласана, они заплатили Серебряным копьям, чтоб не мешали их ребятам веселиться. Может, поэтому тот наемник так разозлился. Он-то воображал, что весь город у него в кармане.

– Скорблю о его утрате, – помолчав, ответил Рамад. – Я знаю, каково это.

– Да, ты знаешь, каково терять любимых. Но знаешь ли ты, как тяжело сироте выжить на улицах Шарахая? Эмре спас меня, когда я была еще девчонкой. Когда маму убили, он не дал мне броситься к ее телу и попасть под сабли Дев. Он добывал нам еду. Он смешил меня, когда приходилось тяжко. Я многим ему обязана и скажу тебе вот что: Эмре – хороший человек. Он не заслужил, чтобы какой-то богатей из Каимира врывался в его дом и говорил о нем как о преступнике.

– И что я, по-твоему, должен делать?

– Я поговорю с Эмре. Выясню, что происходит, и расскажу тебе обо всем.

Ничего лучше она придумать не могла. Но, по крайней мере, так он не тронет Эмре.

– А если он связан с Масидом?

Чеда сглотнула.

– Об этом я тебе тоже расскажу, Рамад. Клянусь.

Он бросил взгляд на дверь, на закрытое ставнями окно.