Двенадцать королей Шарахая

Посреди сада все так же высилась исполинская акация, раскинувшая ветви далеко по сторонам. Стоило подуть ветерку, как тени ее мелких листьев начинали скользить по траве, сплетаясь в причудливые орнаменты. К ветвям на золотых нитях подвешены были кусочки разноцветного стекла – сотни колокольчиков. Их перезвон звучал тихо, но явственно, как разговор горного ручейка.

Салия подошла к дереву, коснулась коры, будто убеждаясь, что пришла куда нужно, и колокольчики зазвенели громче, словно рассказывая историю. Колдунья обернулась к Чеде.

– Я отдала эту книгу твоей матери, потому что она попросила.

– Откуда ты ее взяла?

– Откуда взяла? – Салия широко улыбнулась. – Сама написала.

Чеда удивленно взглянула на нее.

– Но ты же…

Салия нахмурилась.

– Слепая? Думаешь, так было всегда?

– Для тебя это как будто привычно.

– Что ж, человек изменчив. Мы всегда чему-то учимся… чаще всего на своих ошибках.

Невидящий взгляд Салии был устремлен за плечо Чеды, за стену сада. В прошлое.

– Я помню, как приезжала сюда с мамой, – сказала Чеда, когда стихли колокольчики.

– В детстве ты часто бегала по моему саду.

– Что за дела вы вели?

Салия нахмурилась снова. Чеда знала это выражение лица по себе – ученицы говорили, что она всегда сдвигает брови, когда они наглеют.

– Наши дела только между нами. Скажи лучше, что привело тебя.

– Давай начнем с книги. На последней странице мама написала стихотворение.

– Стихотворение…

Смертоносное древо – вот дом для тебя,
Жди – родная рука упокоит, любя.
Над тобою богиня поплачет, скорбя.
Не в тенях ли последний приют для тебя?

На строке про плачущую богиню лицо Салии дрогнуло, но она промолчала.

– Я хочу знать, что оно значит, – сказала Чеда.

Крошечная краснокрылая птичка пролетела, жужжа, между ними, словно разрезая повисшее напряжение.

– Почему ты решила, что мне это известно?

– Потому что вещь настолько важная от тебя бы не укрылась.

– Ты уверена?

Чеда приподнялась на цыпочки.

– Я уверена.

Салия замерла, будто рассердилась на глупую девчонку и вот сейчас выставит ее, но в ее словах не было раздражения.

– Есть вещи, которых тебе лучше не касаться.

– Я не могу так.

– Не нужно вмешиваться в дела Королей.

– Они убили мою мать. Подвесили ее за ноги на виду у всех и вырезали на ее теле приговор.

– Тем более. Пусть сидят на своем холме, Чеда. Ты не твоя мать. Даже вполовину.

В горле у Чеды встал ком. Почему Салия не хочет помогать?

– Я отомщу за нее, поможешь ты или нет.

– Так ты ради этого пришла? Ради мести?

– Разве это не причина?

Салия поджала губы.

– Как же мало ты знаешь, дитя.

Чеда понимала, что разочаровала Салию, но не могла отступить. Это разочарование лишь сильнее разозлило ее.

– Расскажи мне о стихах.

– Сперва скажи, что ты о них знаешь.

– Почти ничего. Деревья – это явно адишары. Но о ком там говорится, я не знаю. Возможно, об асире. О том, который поцеловал меня.

Чеда хотела увидеть, как Салия воспримет ее слова, но не ожидала, что та вздрогнет.

– Что ты сказала? – тихо спросила она.

– Король асиримов поцеловал меня в лоб. Асир в короне.

Салия ушла в себя и на мгновение показалась Чеде древней, будто сама пустыня.

– Сеид-Алаз…

Не дождавшись продолжения, Чеда надавила:

– Это его имя?

Салия покачала головой.

– Забудь.

Рядом с ней Чеда вновь почувствовала себя восьмилеткой. Она собралась с мыслями, пытаясь упорядочить их, словно фигуры на доске для абана, и попробовала снова.

– В тот день, когда ты выставила нас с мамой, у меня было видение. И ты тоже его видела: жестококрыл, женщина, танцующая в песках. Шейх. Король, отдающий мне саблю.

– Черную саблю, – выдохнула Салия.

Вот она, еще одна тайна. Чеда почувствовала, как дрожат губы.

– Но почему? Я же не Стальная дева.

– Перед нами расстилается множество путей.

Чеде показалось вдруг, что Салия говорит не о ней, а о ком-то или о чем-то ином.

– Так помоги мне выбрать мой!

– Я не могу.

– Почему?

– Существуют опасности, о которых ты даже не ведаешь, Чедамин. Я не могу направить тебя, наплевав на главное.

– Так ты другом была моей матери или врагом?!

– Ты сама знаешь.

– Тогда помоги и мне. Я видела, как беру в руки черную саблю. Как такое может быть?!

– Готова ли ты узнать… Твоя мать собиралась рассказать тебе, когда придет время.

Сердце Чеды забилось быстрее.

– Но мама умерла. Только ты теперь сможешь мне рассказать.

Салия поджала губы и, будто решившись на что-то, коротко кивнула.

– Слова ничего не значат. – Она поманила Чеду к акации. – Ты должна увидеть сама.

– Что мне делать?

– Заставь колокольчики звенеть.

– Как?

– Придумай.

Сердце застучало где-то в горле. Чеда подняла голову, рассматривая переплетения ветвей, блестящие стеклышки. Они звенели, будто перешептываясь между собой и не обращая на нее никакого внимания. Как заставить их заговорить с ней?